Второй способ — активный переход. Довольно-таки энергоемкий. Приходилось создавать в некой локальной области обратную разность «потенциалов». Возникающая напряженность в данной точке вызывала волну, которая и перемещала объекты в соседнюю ячейку. Правда первые испытания «КЛЮЧа» не смогли создать подобной волны: слишком уж кратковременной была зона действия. Лишь обнаружив существование сопряженных пространств, где энергетические затраты были значительно ниже, лишь только тогда Михаилу удалось попасть в иную ячейку.
Впервые это произошло на Гавайях.
Михаил поежился. Именно тогда он неожиданно для себя столкнулся с существованием другой жизни. Вспомнилась девушка-гид.
Вернее, это была не девушка. Вообще не человек. Ароморф. А, может, одна из параллельных эволюционных линий человечества.
Перед глазами снова промчались тогдашние события: падение, выстрел. Девушка-гид двигалась какими-то рывками. Пуля ушла куда-то в сторону.
Михаил кувыркнулся за камень и ползком добрался до выемки справа.
Ароморфа нигде не было. То ли девушка тоже запряталась за камни, то ли…
Додумать он не успел. Что-то тяжелое и жутко горячее навалилось сверху. Михаил не стал сопротивляться. Он скользнул в сторону наименьшего сопротивления, и, вращаясь вокруг своей оси, выскочил наверх.
То, что стояло перед ним, трудно было назвать девушкой. Даже трудно было назвать человеком: размытое черное облако. Будто поглощающее свет.
Михаил бросился бежать, на ходу вытягивая «КЛЮЧ». Через несколько секунд он тяжело рухнул на асфальт.
Проезжавший мимо «форд» сделал вираж, объезжая его и, громко бибикая, помчался дальше.
Можно было только представить, что подумал водитель, когда прямо перед его машиной появилась странная фигура в не менее странном костюме диковинного космонавта…
Михаил снова поежился, вспоминая неприятный холод, исходивший из темного облака ароморфа.
Он снова прильнул к мониторам.
Выходить наружу не хотелось. Но, скорее всего, иного пути не было.
Тяжело вздохнув, он снова отправился натягивать на себя защитный костюм, при этом еще раз сверяя показания датчиков температуры и химического состава воздуха.
«Относительная норма, — усмехнулся он сам себе. — Если здесь вообще есть норма».
И он вышел наружу.
Вышел и словно окунулся в густое желе. Ощущение было такое, будто все кругом замерзло. Даже мысли.
В воздухе почти физически ощущалось непонятное психическое состояние какой-то тревоги. Михаил почувствовал себя маленьким ребенком, оставшемся в одиночестве в темном страшном подвале, где за каждым углом мерещились какие-то «бабаи» и «бармалеи».
Он попятился назад, пока не уперся спиной в холодную сталь обшивки «Грифона». И только теперь он понял, что здесь реально низкая температура. Хотя в кабине приборы показывали семьдесят градусов, но снаружи было иначе: «Грифон» был покрыт тонким слоем инея.
Уже заскакивая в шлюз, Михаил сообразил, что это аммиачный конденсат…
Монотонное чтение «Откровения» поначалу Михаилу нравилось. Можно было просто читать, не вдумываясь в слова, а самому тем временем обдумывать собственные проблемы. Но вскоре, он понял, что эта монотонность его усыпляет. И когда уже в четвертый раз Михаил столкнулся с одной и той же последовательностью мыслей, то решил сделать маленький тайм-аут.
— Разрешите, я прервусь, — мило улыбаясь, поднялся он, отдавая книгу.
— Вам не интересно? — сухо спросил Старичок-Боровичок.
— Ну, как сказать…
— Вижу, что не интересно. А жаль.
— Почему?
— Потому, что книга эта о таких же ищущих, как ты сам.
Михаил остановился.
— Мы сеем зло даже благими поступками, — продолжал дед, — и его же пожинаем. Наши ошибки, словно раковая опухоль, распространяются по миру.
— Так было всегда…
— Да, так было всегда. Войны, катаклизмы — все это было всегда. Но каждый раз они все более трагичны.
Михаил согласно кивнул и вышел вон из комнаты. Вслед ему донеслось:
— Имеющий ключ от бездны, не оставит нам дом наш… Запомни это, Михаил…