Велор расстелил шкуру какого-то зверя, и укутался в нее, так что нос только выглядывал. Уже проваливаясь в сладкую дрему, он вдруг отчетливо вспомнил одну из фраз в своих распечатках: «Космический Паук, Великий Паук, или Великий Прядильщик, является Творцом, который прядет нить жизни из своей собственной субстанции, прикрепляет к себе посредством пуповины всех людей и вплетает их в сеть узоров мира».
52.
Глаза сами собой жмурились. От обилия света, они даже начали слезиться.
Да тут еще этот снег… Велор сильно давил пальцами на веки, будто это могло чем-то помочь.
Два дня в темной землянке, тут уж точно можно потом ослепнуть от солнечного света.
— На, одень! — выглянул Кутх. Он протягивал шубу и меховую шапку. — Морозец сегодня что надо!
Велор на ощупь принялся одеваться. Из землянки вылезла семья Медведей.
За эти три дня, Велор убедился, что что-то медвежье в них есть. Он помнил, как когда-то слышал споры двух ученых по телевизору. Они утверждали, что человек может стать… вернее, они тогда часто употребляли термин «магия»… Простая «магия» заключалась в том, что себя надо представлять, скажем, тем же медведем. «Видеть» как растут у тебя когти на руках-лапах, «видеть» как удлиняется лицо, превращаясь в морду животного… Более тонко чувствующие личности могут ощутить твое перевоплощение. Остальные, вдруг почувствуют непонятный страх, исходящий от тебя, и отступят в сторону.
Эти охотники — семья Медведей — видно тоже пользовались простыми «магическими» навыками оборотней. Как, в прочем, и Кутх.
«Хотя, все дело в психическом воздействии, — думалось Велору. — Если умеешь воздействовать на другого человека, то можешь стать, хоть Дедом Морозом воплоти. И люди поверят».
— Послушайте, — обратился он к Кутху, — а вы здесь часто бываете?
— Где? — не понял тот.
— В Лукоморье?
— Бываю, а что?
— Зачем?
— Да по-разному бывает… то одно то другое, — уклончиво ответил Кутх.
— А мой брат здесь был?
— Я его тут не видел.
Судя по тому, с каким выражением лица Кутх подбирал слова, он сказал не всю правду.
Дальнейший разговор прекратился сам собой. Пока отряд позавтракал, пока собрался — эти мысли отошли на другой план.
Свирепа выдал всем диковинные снегоступы и повел всех вниз к реке.
— Я думал, что вы пойдете за мной, — проронил Велор.
— А ты знаешь куда идти? — усмехнулся Кутх.
— Но мы же говорили вчера…
— Мы говорили не о ходьбе по местности, — отрезал Кутх. — Мы говорили о лабиринте. Путь в нем ты выбираешь сам.
— А это разве не «лабиринт»?
— Лабиринт. Но ты сейчас топчешься на одном месте. Когда определишься, то мы двинемся дальше.
Разговоры пришлось прекратить. Свирепа подал знак и всем пришлось залечь в снегу.
— Чего там? — прошептал Велор.
Грызозуб в ответ недовольно шикнул. Он подполз к отцу, и они долго о чем-то перешептывались, смотря куда-то вниз в долину.
Велору было неудобно. Да еще плюс он лежал в сугробе под елью. Потому не видел, что там увидели охотники.
Прошло минут пятнадцать, когда Свирепа приказал разделиться. Велору он велел двигаться за собой. Причем след в след.
Идти пришлось почти вприсядку, да еще по самым неудобным местам.
Скорее всего, началась охота. Так подумалось Велору. Чуть позже он понял, что не ошибся, когда они со Свирепой вылезли в кусты, намного левее того места, где лежали: внизу у излучины стоял просто огромный дикий бык. Очень огромный. Велор даже охнул от неожиданности.
Таких быков, он видел разве что в краеведческом музее, да и то в далеком детстве. Тогда мир казался куда больше.
Свирепа вел их на подветренную сторону. Он часто останавливался и тоже самое требовал от Велора.
Ему было страшно жарко от такой манеры ходьбы. Если бы не эта тяжеленная шуба!
«Черт бы побрал эту охоту и этих охотников!» — ругался Велор.
— Астойти тут, — приказал Свирепа.
Он еще раз проверил направление ветра. Потом осторожно выглянул из укрытия, и стал готовиться к охоте.
На снег легла котомка, лук и колчан со стрелами. Свирепа протянул Велору нож и стал снимать свою шубу.
Сделал он это, не смотря на неудобное положение, довольно легко. Затем, прихватив с собой лук и колчан, он пополз вниз.
Велор засел под стволом старой ольхи и стал наблюдать.
Неожиданно для себя, он почувствовал азарт. Куда-то пропала усталость, даже стало легче дышать.
«Жаль, что нет ружья!» — промелькнула мысль.
Свирепа полз какими-то ему видными канавами. Минут через двадцать он был уже в пятидесяти шагах от быка.