Белый, забрызганный кровью конь встает на дыбы. Глас Солнца, Мелх-Азни, срывает с себя белый шлем, и замирают в то же мгновенье уцелевшие воины, утопив клинки в ножнах. Бой окончен.
Встает на дыбы огненный конь. Дочь Нут, богиня Исет, скрещивает руки перед грудью, сверкает посох-джед и крест-анкх в кулаках ее. И опускаются на колено верные ей и Усиру воины Та-Кемета, касаясь остриями копий и мечей кровавого песка, покорно склоняя головы. Бой окончен.
Встает на дыбы вороной скакун. Но некому и не для кого подавать знак окончания битвы со спины коня: все амазонки полегли на поле брани.
Тишина простирается над пустыней близ Гелиополя. А сверху — легкое, невесомое — на пески, перенесшие сечу, на землю Ростау, медленно, играя и кувыркаясь в воздухе, опускается перышко. Перышко из крыла Маат…
Путь к судилищу свободен! Да будет так!
Ал-Демиф, военачальник армии демонов
(авторы иллюстрации — Елена Руденко и С.Гомонов).
5 глава Хор и наемные убийцы
Над Та-Кеметом разразилась гроза: близился период дождей. Не любил Хор грозы, ибо влекли они за собой молнии, а молния однажды — где-то там, за границей снов — навсегда отняла надежду у юного царя…
Сын Исет и Усира смотрел на город с дворцовой башни. Сколько еще боев придется вынести ему и их с братом армии, чтобы окончилась наконец эта глупая тяжба? Сетх неумолим. Смерть его лучшего воина, приемного сына и наследника, Ал-Демифа не прибавила доброты в черствое сердце нынешнего правителя этой земли.
Нерасторопен был гелиопольский суд Нетеру. Раскол произошел меж судьями. Гневался Ра, и были на то основания. Гневался Сетх, угрожая лишить Ра военной поддержки в том случае, если благосклонен будет старик к сыну покойного брата. И приходилось матери вести тонкую политику, чтобы не оскорбить никого из Девятки.
Вот и сейчас она ждала сына и послов для совещания. Хор оставил армию на своего брата, Инпу, и прибыл во дворец Исет.
Юноша ступил на мокрую каменную лестницу и спустился в покои матери. Исет была готова для переговоров.
Хор склонился перед нею, коснулся лбом ее руки.
— Хентиаменти шлет тебе поклон, мать. Он держит северные рубежи.
— Да, Хор. Я знаю это, — Исет была поглощена предстоящей встречей и рассеянно погладила сына по щеке. — Идем же, нас ждут. Сейчас нам следует крепко подумать, ибо дядя твой снова готовит нам ловушку.
— Я отдалился от мирных дел, мама. Позволь узнать, что на этот раз?
— Нетеру намерены принять новый закон… — ее взгляд остановился на свежем рубце, располосовавшем плечо сына; в материнских глазах появилась боль, ибо тут же узнала она, как появилась эта рана и сколько сил пришлось отдать целителю-Инпу для своего младшего брата. — Новый закон…
Хор запахнул плащ, и Исет опомнилась:
— На первый взгляд — тем более, взгляд воина — это ничтожная поправка. Но суть ее может перевернуть мир.
— В чем суть нового закона?
— Вначале я скажу тебе, кто был инициатором этого закона. Тот. Понимаешь?
— Тот? Следовательно, тебе нужно подписать этот закон, мама. Ибо если это сделал Тот, закон предложен отцом и приведет к нашей победе…
— Все не так просто, сынок. Да, возможно, твой отец, сыграл свою роль в этом. Но… мы не можем быть уверены. А встретиться с Усиром сейчас невозможно. Мы отрезаны от всего мира. Только мы — и судилище.
Да, прекрасно помнил Хор, с какими жертвами прорывались они в Ростау. И теперь по вине так невовремя случившегося раскола у Нетеру (а быть может, к тому приложил свою руку коварный дядя?) быть им в Ростау еще неведомо сколько…
Исет подошла к огромному зеркалу, отразившему ее златое великолепие. Хор взял мать за руку, и они направились в зал.
— Слушай меня, Хор. Слушай и думай. До сих пор наследование происходило по женской линии. То есть, после смерти мужа его имущество и власть наследовал не их сын, а родственник-мужчина по материнской линии…
Хор улыбнулся. Мать, по-видимому, решила, что он совсем все позабыл в боях.
— Новый же, еще не подписанный, закон гласит, что наследовать должен сын. Понимаешь?
— Конечно, его не подпишут ни Ра, ни Сетх! Ведь это будет означать, что они подтвердят мое право на сан! Но если ты подпишешь, то, по закону, двумя голосами можно пренебречь, верно?
Исет тяжело вздохнула, понимая, что сын попался в ловушку:
— О, возлюбленный мой Хор! Тебя манит блеск дальних звезд, но помехой будет луна!