Старший воин слегка, даже как-то лениво махнул рукой. Боль обожгла пальцы наемника: раскаленная, как только что из горнила, спица спалила его плоть до костей. А огненный скорпион, вынырнув из нее, докрасна разогрел браслет убийцы и метнулся выше. Сэхур вскрикнул от боли, выронив спицу и стремясь избавиться от браслета, и насекомое шмыгнуло в его приоткрытый рот. Несчастный схватился за горло своими изуродованными руками. Все органы, по которым прокатилось пламя, лопнули внутри тела человека. Но к тому моменту Сэхур был уже мертв. Бездыханный, с синим вспухшим лицом, он упал на окровавленную дорогу возле трупа бывшего дружка, голова которого невидящими глазами взирала на свое тело из канавы у забора, куда катилась ровно столько, сколько падал наземь Сэхур.
Братья переглянулись. Хор вытер лезвие меча листом лопуха и убрал оружие в ножны.
— Гонцы Дуата и проклятые силы Изначального! — тихо выругался Инпу-Хентиаменти. — Я рыдаю. Я скорблю. Люди обезумели, и Ам-Амат пользуется нынче таким спросом, что к ней выстраивается нескончаемая очередь.
— Ты знаешь этих людей, Инпу? — сын Усира, нахмурив чело, поглядел на убитых.
— Для меня они все на одно лицо. Боюсь, что не узнаю теперь и их сердец… Идем, Хор.
Завидев племянника живым и невредимым, Сетх помрачнел. И не успели еще Нетеру занять свои места, нынешний правитель Та-Кемета заявил:
— Исет нарушила законы Маат, подписав мерзкий богам договор. Своими чарами она заставила многих сочувствовать себе. Это несправедливо. Однако я вижу, что богоравные не могут воспрепятствовать ее волшебству. Суд не будет праведным, пока в зале присутствует моя коварная сестра. И посему я не желаю участвовать на судилище, покуда она здесь. Она затмит разум Нетеру, а я окажусь беззащитен. Я не желаю, чтобы среди судей находились женщины, вступившие в сговор против мужчин. Пусть лишь Нетеру-мужчины удалятся со мною на остров, где и продолжится слушание. Если нет — я сейчас же уеду из Гелиополя.
Исет посмотрела на Тота, а он скосил узковатые, подведенные сурьмою глаза на Ра.
Хору хотелось крикнуть, что Сетх лжет. Мать никогда не вмешивалась чарами в решение судей. Но он помнил наставления Хентиаменти, а потому заставил себя смолчать.
— Да, — рассудил Ра и погладил свою бородку. — Твои опасения небезосновательны, Сетх. Суд не будет продолжаться, покуда мы не удалимся на остров и не воссядем там в отсутствие женщин.
Нетеру возроптали.
— Сейчас Ра уляжется на землю и станет говорить, что больше никогда не взойдет в свою ладью, если мы будем упорствовать, — усмехнувшись, шепнул Инпу на ухо брату. — Это его излюбленный довод во всех спорах…
Дряхлый Ра уже сползал со своего трона.
— Не стоит, отец! — звонко воскликнула Исет, поднимая руку, и все замолчали, а она продолжала в оглушительной тишине: — Не утруждай себя, великий Ра! Мы с Хатхор и Нут удалимся, вы можете продолжать без нас, здесь.
— О, нет! — воспротивился Сетх, с ненавистью глядя на свою непокорную сестру. — Эти места слишком открыты. И невидимая, ты будешь влиять на нас! Так дело не пойдет! Либо мы отправляемся на остров, либо я покидаю небесный Ростау и уже больше никогда не явлюсь на судилище! Это мое слово против слова сестрицы. Решайте!
Большинству Нетеру и Хору с Инпу было ясно, что Сетх оставляет за собой право на чары. Очутившись на острове, он не откажется от волшбы. Ра закроет на это глаза, а быть может, даже поддержит своего защитника. Сильнее Сетха только женщины, от них-то он и решил избавиться сегодня, еще до начала слушания…
— Хентиаменти, сынок, — Исет взяла за руку старшего сына, и Сетх отвернулся, делая вид, что ему неинтересно, как поведут себя его враги, — твой отчим будет покушаться на жизнь Хора. Если сил твоих не хватит, дай мне знать…
— Да будет так, мама, — Инпу обнял Исет за плечи и слегка прижал ее к себе. — Когда будет туго, я пришлю весточку. А ты тем временем позаботься о нашей с Хором армии. Я вижу, что Сетх замыслил прорыв, и вам с Небтет придется стать во главе войска вместо нас.
Нетеру покидали зал. Молча вышел за ними Хор. Инпу кивнул напоследок матери с бабкой, уверенно надел шлем и, шакалоголовый, направился к сходням.
Ладья отплыла.
6 глава
"Предательство" Инпу-Хентиаменти
Душная, знойная ночь — словно и не бывало вчерашней грозы, будто и не катил рядом свои изумрудные волны Великий Хапи, омывающий берега острова, куда удалились для дальнейшего разбирательства мужчины-Нетеру…
Хор спал на циновке под льняным навесом. Тихо шуршали ветви старых финиковых пальм. Огромные листья, похожие на вымокшие птичьи перья, чернели на фоне звезд, где отражался Небесный Хапи, пролитый миллионы миллионов лет назад создателями всего сущего Шу и Тефнут…
Юноша спал, задремали и воины, опершись на копья. Хентиаменти, старшего брата, не было сейчас в Ростау, он проник глубже, ибо нельзя было отложить дела, ожидавшие судью и палача Дуата…
А тем временем в зарослях тростника мелькнула тень. Один из охранников проснулся, приоткрыл глаз и, узнав пришедшего, кивнул. Дремота вновь накатила на него.
Хор видел во сне свою мать, которая, не находя покоя, спустилась в святилище своего супруга1 и теперь молча стояла на коленях, опустив ладони на холодную плиту саркофага жертвенного быка. Она ждала ответа, но безмолвен был гранит.
________________________________________________________________________
1 "спустилась в святилище своего супруга" — храм в погребальном комплексе, так называемый Серапиум, место поклонения богу Апису (Серапису) — воплощению Осириса в мире смертных. Апис — жертвенный бык с черной головой и белым туловищем. Такой бык считался священным и если жил более 28 лет (возраст Осириса, когда тот был убит Сетом), то был ритуально заколот, а мумию его хоронили в Серапиуме.
________________________________________________________________________
И вдруг под ноги Хору метнулся черный шакал, обретая человеческий облик и становясь Инпу-Хентиаменти:
— Сотвори "призыв", Хор! Живо!
Сын Усира воззвал:
— ЯВИСЬ! — и услышал вскрик.
Он в недоумении проснулся, хватая меч. На колени пред ним падал Инпу, всадивший себе в грудь тонкий клинок.
— Инпу! Что делаешь ты?! — Хор рванулся к нему. — Брат!
Инпу колотился в предсмертной агонии.
К ним бежали охранники. "Призыв" в мире сна вырывал из человека, находящегося в грубом мире, его Ба, а потому "призванный" поневоле хватался за грудь, сжатую тисками внезапной боли. Хентиаменти убил сам себя, нечаянно всадив предназначенный для Хора клинок в собственное сердце.
— Инпу! Что ты наделал?!
Но юноша видел, что брату не помочь, что тот уже ушел к извечным богам. Хор тряс Инпу за плечи, гладил по окровавленной груди, прижимал к себе его запрокинутую голову, а воины в растерянности стояли над ними.
И тут темная волна прокатилась вдоль тела мертвеца, ужалив Хора ледяной болью, и сын Исет и Усира отпрянул. Мираж рассеялся. На земле оазиса лежал мертвый разбойник.
— Сетх… — пробормотал юноша, узнавая во всем этом чародействе руку дяди.
Хор едва совладал с обуявшим его сердце гневом. Но труп вспыхнул, мгновенно сгорел и рассыпался прахом. Нынешний правитель Та-Кемета предпочитал не рисковать и не оставлять следов своих преступлений.
Как сообщить о том Хентиаменти, пребывающему в Дуате? Но… неспроста приснился Хору тот сон! Брат знал и предупредил. Если сможет — он появится и сам…
7 глава
Перевозчик Анти и перстень Исет
Я не находила себе места. В моих покоях собрались почти все отвергнутые женщины-Нетеру и жена Хентиаменти, Инпут. Слабая волей, но сильная чувствами Небтет тихо плакала, прильнув к западному окну. Хатхор покачивала чаши маленьких серебряных весов на столе. Наша мать, Нут, покинула Ростау еще засветло.