Однажды, когда она резала овощи на кухне, к ней стал подкатывать Арт, поглаживая ее по мягкой части спины.
— Почему бы тебе не попросить Гао Лин посидеть с матерью? Тогда мы смогли бы провести супружескую ночь.
Она вспыхнула. Ей хотелось прижаться к нему, обнять, но почему-то это ее пугало так, словно она собиралась броситься с утеса.
— Или, может, ты сделаешь перерыв сейчас, и мы ненадолго запремся в ванной?
Она нервно рассмеялась:
— Все будут знать, чем мы там занимаемся.
— Нет, не будут. — Арт выдохнул ей в ухо.
— Моя мать все видит, все знает.
Больше Арт настаивать не стал, и Рут почувствовала разочарование.
На второй месяц раздельного проживания Рут сказала Арту:
— Если ты правда хочешь поужинать вместе, может, вы приедете к матери для разнообразия? Чтобы я не разрывалась между двумя домами. Это очень выматывает.
Так Арт с девочками дважды в неделю стал приезжать к Лу Лин.
— Рут, — заныла однажды Дори, глядя, как та нарезает салат. — Когда ты уже вернешься домой? Папа ужасно скучный, и Фи все время ноет: «Пап, нам нечем заняться, и нет ничего вкусного».
Рут было очень приятно, что по ней скучают.
— Я не знаю, милая. Я нужна Вайпо.
— Но ты и нам нужна.
У Рут сжалось сердце.
— Я знаю, но Вайпо больна. И мне надо о ней заботиться.
— Можно тогда я приеду и поживу тут с вами?
Рут рассмеялась:
— Я была бы очень этому рада! Но тебе надо спросить разрешения у папы.
Через два выходных Дори и Фи приехали к ней с надувным матрасом. Все расположились в комнате Рут.
— Только девочки! — настояла Дори, и Арту пришлось отправиться домой.
Вечером Рут и девочки смотрели телевизор, и рисовали хной узоры мехенди на руках друг у друга. На следующие выходные Арт спросил, не настала ли очередь мальчиков оставаться на ночь.
— Думаю, это можно устроить, — игриво ответила Рут.
Арт привез зубную щетку, смену одежды и переносной проигрыватель с диском Гершвина в исполнении Майкла Файнстайна. Ночью он забрался в кровать Рут, но из-за того, что спальня Лу Лин была за стенкой, у нее не появилось амурного настроения. Во всяком случае, именно так она объяснила это Арту.
— Ну давай тогда просто обнимемся, — предложил он.
Рут была рада, что он не потребовал других объяснений. Она устроилась у него на груди и до глубокой ночи прислушивалась к его шумному дыханию и береговой сирене. Впервые за очень долгое время она почувствовала себя в безопасности.
В конце второго месяца позвонил мистер Тан.
— Вы уверены, что больше нет страниц для перевода?
— Боюсь, что так. Я убирала в доме матери, перебирала содержимое столов и шкафов, ящик за ящиком. Даже нашла ее тайник в тысячу долларов под напольной доской. Если бы у нее где-нибудь хранились еще тексты, я бы обязательно их нашла.
— Тогда я закончил. — Мистер Тан казался грустным. — Там было несколько страниц с одними и теми же строками, повторявшимися несколько раз. Она беспокоилась, что стала слишком много забывать. И написано это было уже неверной рукой. Я думаю, это самые свежие записи. Возможно, это вас расстроит. Я просто предупреждаю вас, чтобы вы были готовы.
Рут его поблагодарила.
— Могу ли я подъехать к вам и привезти свою работу? — Это прозвучало почти официально. — Вы не будете возражать?
— Это вас не затруднит?
— Почту за честь. Честно сказать, я бы очень хотел познакомиться с вашей матерью. После того как я читал днем и ночью ее записи, мне кажется, что я знаю ее как очень хорошего друга, и уже соскучился по ней.
— Она уже не та женщина, что написала все это, — предупредила Рут.
— Возможно… Но мне почему-то думается, что она осталась прежней.
— Не хотите приехать к нам сегодня на ужин?
Рут шутливо сказала матери, что к ней приедет поклонник, чтобы познакомиться, и что ей надо нарядиться для этой встречи.