— Наверное, нам стоит предупредить вас, что миссис Янг считает, что прибывает сюда из-за утечки радона в своем дворе, — сказал Арт и протянул Пателю копию созданного им письма.
— Это что-то новенькое, — отозвался тот с одобрительным смешком. — Я запомню на тот случай, если другим семьям понадобятся идеи для стимула. О да, пребывание оплачено Калифорнийским управлением общественной безопасности. Очень умно было придать документу официальный вид, это выглядит как предписание. — Он распахнул дверь. — Вот этот номер только что освободился.
Они вошли в квартиру, выходившую окнами на сад: небольшая гостиная, спальня и ванная. Мебели нет, пахнет свежей краской и новым ковролином. Тут Рут поняла, что стояло за словами Пателя о том, что номер «только что освободился». Живший здесь человек недавно умер. Благостность этого заведения тут же померкла, и оно стало зловещим, как яркий фасад, скрывающий темную правду.
— Это один из лучших номеров, — тем временем продолжал Патель. — У нас есть другие, меньшего размера и более дешевые, студии, и есть те, у которых нет вида ни на океан, ни на сад. Один из таких будет свободен, скажем, через месяц.
Господи! Он ожидает чьей-то скорой смерти! И говорит об этом так обыденно, как о чем-то незначительном! Рут показалось, что ее загнали в ловушку, и ей тут же захотелось сбежать из этого места. Оно сразу стало ассоциироваться со смертным приговором. Не будет ли ее мать чувствовать здесь себя так же? Она не сможет прожить тут и месяца, не говоря уже о трех!
— Мы можем обставить комнату мебелью, без дополнительной платы, — предложил Патель. — Но обычно наши постояльцы предпочитают привезти сюда свои собственные вещи, чтобы здесь им было уютнее. С их помощью они создают для себя более комфортную атмосферу, и мы это приветствуем.
На каждом этаже работают постоянные штатные помощники, по двое на этаже, днем и ночью. Все знают их по именам. Один из них говорит по-китайски.
— На кантонском или мандаринском? — спросила Рут.
— Хороший вопрос. — Он вытащил из кармана цифровой диктофон и проговорил: — Узнать, на каком языке говорит Дженис: кантонском или мандаринском.
— Кстати, сколько стоит пребывание здесь? — спросила Рут.
Патель ответил без промедлений:
— Три тысячи двести или три тысячи восемьсот долларов в месяц, в зависимости от номера и уровня необходимого обслуживания. Сюда входит сопровождение на ежемесячные медицинские осмотры. Я могу показать вам детализированное расписание, оно висит внизу.
Рут не смогла сдержать изумления от такой цены.
— Ты это знал? — спросила она Арта.
Тот кивнул.
Она была шокирована дороговизной и поражена тем, что Арт хотел оплатить пребывание здесь Лу Лин на три месяца. Это же почти двенадцать тысяч долларов! Рут уставилась на него с открытым ртом.
— Оно того стоит, — прошептал он ей.
— Но это безумие!
Она продолжала повторять эту фразу всю дорогу домой, пока Арт вел машину.
— Здесь же не только цена проживания, — ответил ей Арт. — В эту стоимость входят питание, номер, круглосуточная медсестра, прачечная…
— Ну да, и очень дорогая орхидея! Я не могу позволить тебе взвалить на себя такие траты. Только не за целых три месяца!
— Оно того стоит, — повторил он.
Рут тяжело вздохнула:
— Слушай, я сама оплачу половину, и, если все получится, я верну тебе стоимость полностью.
— Мы уже это обсуждали. Никаких половин, и ничего ты не будешь мне отдавать. У меня есть сбережения, и я хочу ими распорядиться так. Я не ставлю это в качестве условия для нашего воссоединения, чтобы мы избавились от твоей матери, ничего подобного. Я вообще никаких условий не устанавливаю и не давлю на тебя, чтобы ты приняла решение. Делай так, как считаешь нужным, я ничего не ожидаю взамен, это бескорыстно.
— Я очень признательна тебе за беспокойство, но…
— Это не просто беспокойство. Это подарок. Тебе надо научиться время от времени их принимать, Рут. Ты сама себя обделяешь, когда от них отказываешься.