Выбрать главу

— Она что, платит тебе за то, что сделала тебя девочкой для битья?

— Ну, она же дает мне деньги на карманные расходы в колледже, — признала Рут.

— Да, но все родители это делают. Они должны так делать. Вот только это не дает им права превращать детей в своих рабов.

Наслушавшись этих слов, Рут приехала и выдала матери:

— Если тебя это так беспокоит, так сделай с этим что-нибудь.

«Лу «Лин уставилась на нее и молча таращилась целых пять минут. А потом ее прорвало:

— Хочешь моей смерти? Чтобы у тебя не было матери, которая говорит тебе, что делать? Хорошо, может, я и правда скоро умру!

И вот так в два счета Рут была опрокинута, сбита с толку и смущена. Смертельные угрозы «Лу «Лин были подобны землетрясению. Рут знала, какая сила таится у той внутри и что «толчки» могут начаться в любое мгновение. Однако, несмотря на это знание, каждый раз, когда это случалось, она паниковала и мечтала сбежать подальше, пока мир не обрушился ей на голову.

Как бы то ни было, после того разговора Лу Лин больше ни словом не упоминала соседскую собаку. Но всякий раз, когда Рут возвращалась домой, мать демонстративно брала лопатку, шла на лужайку, вставала на четвереньки и с болезненным усердием выкапывала пожелтевшую траву и засевала лужайку заново. Рут понимала, что так мать старалась ее проучить, но всякий раз от этого зрелища у нее начинал болеть живот, хоть она и не подавала виду. Наконец Лу Лин действительно наняла специалиста для восстановления лужайки: строителя, который сделал форму для заливки и замостил весь дворик красными и белыми цементными ромбами. Дорожка тоже стала красной.

С годами красный цвет выцвел, а белый стал грязным.

В некоторых местах кладка выглядела так, словно под ней произошла серия извержений крохотных вулканов. Сквозь трещины стали прорастать травинки, поодиночке и тощими пучками. Подходя к дому, Рут подумала, что надо будет вызвать сюда кого-нибудь, чтобы привести это место в порядок. Ей было жаль, что мать больше не заботилась о внешнем виде дома, и стьщно от того, что она мало ей помогала. Может, ей стоит попросить собственного помощника приехать сюда, чтобы прибрать и починить то, что нуждается в ремонте.

Когда Рут приблизилась к порогу, женщина, снимавшая нижний этаж, выглянула из дверей и поманила ее. Франсин была анорексичной особой лет тридцати, которая, казалось, носила кожу восьмого размера на теле второго размера. Она часто жаловалась Рут на то, как много всего в доме требует починки: постоянно выбивает электрические пробки, дымовые детекторы давно устарели, ступени на заднем крыльце слишком неровные и могут стать причиной несчастного случая или судебного иска.

— Всегда недовольна! — возмущалась Лу Лин.

Рут хватало ума не принимать сторону домовладелицы. Она лишь боялась, что в один прекрасный день может случиться настоящий пожар, и с ужасом представляла заголовки газет: «Владелица дома в бедном районе посажена за решетку за игнорирование угроз жизни и безопасности». Поэтому Рут тайком занималась решением самых насущных проблем. Когда она купила Франсин новый датчик дыма, Лу Лин об этом узнала и разразилась негодованием:

— Ты думаешь, что она права, а я — нет?!

Рут помнила это еще с детства: гнев Лу Лин нарастал до тех пор, пока все ее проклятия не сжимались в единственную старую угрозу: «Может, я умру скоро!»

— Тебе надо поговорить с матерью, — капризно объявила Франсин. — Она обвиняет меня в том, что я не плачу за жилье. А я всегда плачу вовремя, в первое число месяца. Не знаю, в чем дело, но она повторяет претензии снова и снова, как заезженная пластинка.

У Рут все оборвалось внутри. Ей не хотелось этого слышать.

— Я даже показала ей чек с отказом. А она на это: «Вот видишь, чек-то все еще у тебя!» Странная какая-то.

— Я разберусь, — тихо проговорила Рут.

— Да она покоя мне не дает, пристает по сто раз на дню. Я с ума тут сойду!

— Я все выясню.

— Надеюсь, потому что я уже собиралась позвонить в полицию, чтобы они запретили ей ко мне приближаться!

Запретный ордер? Это у кого не в порядке с головой?

— Мне очень жаль, что так получилось, — сказала Рут и вспомнила одну из своих книг, где говорилось об отражении чувств ребенка. — Как же тебе было неприятно, тем более что ты была ни в чем не виновата!

Прием сработал.

— Ну ладно, — сказала Франсин и скрылась в доме, как кукушка в часах.

Рут открыла дверь своим ключом и вошла в жилище матери. И сразу же до нее донесся ее голос: