Эдем же гордо вскинув голову, упёр руки в бока, тем самым показывая, что извиняться не намерен. Обстановка явно накалилась. А мне, между прочим, уже всё надоело. Даже убивать этого калечного, что тихонько подвывал с мечами в спине, расхотелось. Всё-таки, явно, не нравятся они ему.
А ещё надо бы выбить подтверждение свадьбы Молота с Мальвиной. Да плюшки вытрясти за это. Ещё и компенсацию за нападение Грохара. Тем более, что, оказывается, я его не убил, а только вывел из строя на время.
— Пух, забей. Мы потом ему отомстим. Как говорится: «Собака лает, пёс не чешется».
— Ты кого собакой назвал? — покрывается пятнами Эдем.
— Её, — указываю пальцем на здоровенную волчью башку, выглядывающую оттуда, где кончаются все эти лавочки амфитеатра.
— Ага! Альфа? Это ты привела сюда пса? Предательница! Да я тебя живьём выпотрошу!
— Ауф… — волчица испуганно прижимает уши и бухается мордой на лапы.
— Раф! — Пух, совершив прыжок, и, пару раз взмахнув крыльями, приземляется перед волчицей и, закрыв её спиной, молча скалится, демонстрируя белые и очень острые клыки.
— А ну тихо все! — грохотом разносится голос деда. Оттолкнув в сторону брата, подходит к Пуху. — Отойди!
Пёс неуверенно мнётся, но остаётся на месте.
— Ты плохо слышишь меня? Я шутить не буду. Заберу с собой и отправлю на Землю. Будешь Егора там дожидаться. Может год, а может сто лет. А может, и не дождёшься, сгинет без тебя на чужбине. Ну? Выбирай!
Бедный пушистик, затравленно оглядывается на волчицу, и низко опустив голову, бредёт ко мне. Молча.
Дед, наклонившись, хватает левой рукой за лохматую холку, поднимая здоровенную башку на уровень глаз. И вдруг жёстко вцепляется правой в горло Альфы. Лапы мелко дёргаются, но хищница даже задыхаясь, не решается оцарапать разгневанного бога.
— Ты предала хозяина. С чего ты решила, что я позволю такой как ты находиться рядом с моим внуком? Чтоб ты, встретив очередного кобеля, предала и его? Я выдавлю из тебя всю жизнь по капле!
— У-у-у… — стоя спиной к корчившейся от нехватки воздуха волчице, Пух тихонько завыл на одной ноте. А по шерстинкам побежали крупные слёзы. Пушистый прощался… Пытался объяснить своё бездействие… Любовь любовью, но нет бога кроме хозяина!
— У, — лишь одна нота вырвалась из пасти волчицы. Лишь столько воздуха она смогла выдохнуть. Но я понял, что она пыталась сказать…
— Отпусти её!
— Не вмешивайся, внук! — грозно рычит дед.
Схватив валяющуюся рядом кувалду и размахнувшись, впечатываю её в пол:
— Я! — шлёп по хребтине уже частично восстановившегося Олевара.
— Сказал!
Шлёп, по башке.
— Отпусти!
Шлёп, правое колено в труху.
— Её!
Шлёп, левое колено в кисель.
— Или!
Шлёп, левый локоть, хана.
— Я!
Шлёп, правый локоть, тю-тю.
— За!
Шлёп, по хребтине, хана позвонкам.
— Себя!
Шлёп, по башке, всё равно не думает.
— Не!
Шлёп, правая ступня, нет у зайчика лапки.
— Ручаюсь!
Шлёп, левая ступня, не бегать зайке налево.
— Я!
Шлёп, правая ключица. А чего она ещё не сломана?
— Сейчас!
— Хватит! Брат, отпусти Альфу! — выкрикивает Эдем.
— Я ей не доверяю, — не соглашается дед.
Шлёп, по башке. Отпустите собачку, падлы.
— Да он же сейчас Олевара в кисель превратит!
— Ладно, — дед отбрасывает в сторону еле живую волчицу.
Шлёп, по хребтине. Размахнулся же. Чего такому замаху пропадать?
— Егор! — это дядюшка с дедушкой хором.
— Ась? — сняв берет, вытираю морду Пуху. Нечего ему сопли перед девушкой демонстрировать.
— Ладно, проехали, — недовольно сплёвывает Всеслав. — Альфа, ты ведь понимаешь, кому обязана жизнью?
— Кха-кха…
— Егор, а ты понимаешь…
— Да-да-да… Мы в ответе и бла-бла-бла…
— Я серьёзно! — ноздри дедули раздуваются от гнева. — Альфа предательница и изгой в этом мире.
— Да что бы ты понимал? — вскакиваю. — Я видел, как эта мразь недобитая, с ней обращалась! Так что хрен вам всем, а не предательница. Блохастая, ползи сюда. Теперь ты моя болонка.
— Ау… Кха-кха…
— Да мне пофиг. Будешь болонкой. Это вот такая милипиздрическая собачонка, — показываю руками размер. — На волчицу ты не заслужила пока. Но упырям этим злобным, я тебя не отдам. Поняла? Не, ты можешь отказаться…
— Рраф!
— Так, пушистый, а тебя кто спрашивал?
— Раф?
— Не выёживайся, а то в мопса переименую.
— Раааф?
— А это вот такая мелкая шавка, — снова руками изображаю размер. — С толстой задницей и страшной рожей. А у кого толстая задница тот не ест шашлык.