Словно очнувшись, он посмотрел на девушку и усмехнулся:
— Вы меня боитесь? Неужели я такой страшный? Конечно, я могу быть страшен, но только не для вас. Вы меня слегка задели, спросив, способен ли я понять глубину чувств; отвечу вам откровенно: нет, я не способен был… но начинаю понимать.
Стефа встала и быстро сказала:
— Спасибо вам, но мы слишком долго просидели в этом… таинственном зале.
— Тогда, быть может, рукопожатие в знак благодарности? — протянул он руку.
Стефа подала ему свою. Он крепко сжал ее ладонь, склонился и прижался к ней горячими губами. Стефа окаменела, кровь бросилась ей в лицо, в голове зашумело. Поцелуй обжег ее.
Вырвав руку, она пошла к двери, убегая из этого зала.
Вальдемар медленно шел следом.
XIX
Гости собрались на террасе. Игра в теннис не удалась, и все рассуждали, чем бы еще заняться. Стефа и Вальдемар появились в самую пору: их отсутствие уже привлекло внимание. На желтые розы в руках Стефы все взглянули чуточку подозрительно.
— Где вы были? — спросил Трестка. — Панна Стефания выглядит как цветущая лужайка.
Она засмеялась:
— Красивые розы, правда? Вальдемар сказал:
— Мне припомнилась сказка о зачарованном королевском дворе: вы все выглядите, словно уснувшие в сонном царстве.
— А вы вторгаетесь словно триумфатор на колеснице, — прищурилась панна Рита.
— И даже пленница есть, — подхватил Трестка.
— Ага! Значит, ваше молчание при виде нас — символ почестей для триумфатора?
— О нет! Так далеко мы не зашли… по крайней мере я не зашла, — нервно засмеялась Рита.
— Вальдемар иронически усмехнулся:
— Я вижу, теннис вас не развеселил…
— Вы все уже играли? — спросила Стефа.
— Я не играл. Можно начать снова, — сказал Вилюсь Шелига.
— И я хочу с вами сыграть, — подбежала к Стефе Люция.
Вальдемар сказал Стефе:
— Вы, помнится, говорили, что не играете в теннис.
— Да что вы?! Панна Стефания играет мастерски!
— Прекрасно, пани Стефания, я поймал вас на лжи!
— Быть может, панна Стефания не хотела играть с вами одним? — вмешался Шелига.
— Ни то, ни другое, — сказала Стефа. — Играть в теннис я научилась лишь в Слодковцах, и тогда, когда вы предлагали сыграть, я и ракетку держать не умела.
— Ну, значит, вы еще новичок в игре! — воскликнул Трестка.
— Возможно. Это Люция мне льстит.
Все согласились сыграть еще одну партию.
— Вы позволите сыграть с вами? — спросил Вальдемар.
Стефа склонила голову.
Вилюсь Шелига поморщился. Рита прикусила губы.
Игроки заняли места — Стефа в паре с Вальдемаром, и панна Рита с Вилюсем. Майорат и Рита были отличными игроками, Вилюсь — тоже не новичок, одна Стефа чувствовала себя не вполне уверенно. Трестка поддразнивал ее, говоря, что ее сейчас будут учить мастера, и громко принимал пари на победителя. Вскоре пари были заключены.
Но Стефа сама шутила над Тресткой, к тому же ее смешил Вилюсь в роли отвергнутого обожателя. Вальдемар и в самом деле объяснял ей нужные правила, ободряя ее, что сегодня она непременно выиграет. Платье мешало Стефе, и она, чуточку подоткнув его, подняла ракетку:
— Начинаем?
— Voque la galиre![38] — сказала пани Рита. И, бросив быстрый взгляд на стоявшего напротив нее майората, добавила: — Я должна выиграть!
Вальдемар молча поклонился. Выглядело это так, словно он принимал вызов.
Партия началась. Панна Рита играла разгоряченно и зло. Ее сердило спокойствие Вальдемара, ловко, холодно, почти механически отражавшего ее мячи. Казалось, он попросту пренебрегает ее ударами, но отражает все до единого и успевает при этом опекать Стефу, каждое ее движение. Вилюсь, не скрывавший злости, играл вспыльчиво. Но все главным образом следили за Стефой. Разгоряченная, веселая, она играла увлеченно. Движения ее были грациозными от природы.
Замечания Вальдемара в конце концов ей надоели:
— Не поправляйте меня! Я и сама умею играть.
— Вот благодарность за мои труды, — засмеялся майорат.
— Вот именно. Иначе, если я выиграю, все заслуги вы припишете себе.
— Вы уже выиграли. Теперь моя очередь.
— Господи, что за счеты? — сказала панна Рита. — Вот вам!
Она необычайно сильно послала мяч. Стефа вскрикнула, метнулась в ту сторону и в последний миг успела отбить мяч под ноги Вилюсю.
— Я спасла вас! — засмеялась она, чуть запыхавшись.
— Спасибо, — сказал Вальдемар. — С вами мы победим.
Панна Рита прикусила губу и окинула Стефу недружелюбным взглядом:
— Я уверена, что вы проиграете, еще не конец!
— Ждем новой атаки, — ответил майорат.
— Вы многим рискуете, Рита, — вмешался Трестка. — Против вас стоят могучие силы.
— Не мешайте! Qui ne risque rien, n'a rien![39]
— Mais qui risque trop, a ussi n'a rien![40] — ответил Трестка зло.
— О чем вы, господа? — спросил майорат.
— Ах вы, невинный младенец!
— Пан майорат, мяч, мяч! — вскрикнула Стефа. Вальдемар встрепенулся и отбил летевший в него мяч. Теперь Рита крикнула:
— Вилюсь, мяч!
Но было поздно: Стефа и Вальдемар выиграли. Майорат сказал:
— Браво, пани Стефания! Нас можно поздравить, мы торжествуем!
Трестка посмотрел на Риту:
— Говорил я вам? Любопытно идет игра!
— Вы мне надоели! Я обязательно выиграла бы. Это все из-за Вильгельма.
— Дорогая, ты зевала, а мне пришлось играть за двоих, — сказал задетый за живое студент.
— Ну да! — обиделась на него сестра. — Как будто ты не зевал!
Все направились в сторону долины роз, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Вход в долину замыкали железные ворота в готическом стиле в виде решетки, оплетенной розами.
— Великолепно! Сказка! — твердил изумленный барон Вейнер, не веря собственным глазам.
— А что это там за детские голоса? — спросила Стефа, когда они оказались возле ограждавшей долину решетки.
— Это приютские, — ответил Вальдемар.
Он отворил железную калитку, и Стефа застыла, пораженная. По всей долине, на зеленой мураве, среди цветущих клумб играло множество детей, от младенцев до двенадцати-четырнадцатилетних — девочки в розовых кретоновых платьицах, мальчики в темно-синих блузах. В отдалении стояло большое двухэтажное здание, белое с красной крышей, окруженное клумбами, с вывеской на фасаде. Красные буквы гласили: «Приют Святой Эльжбеты».
На газонах стояли столбы с гимнастическими лестницами и иные спортивные приспособления. У старших детей имелись тележки и даже маленькие живые ослики; малыши играли в песочницах. Стефа и остальные залюбовались этим зрелищем; внезапно дети встрепенулись, вскричали и со всех сторон бросились к решетке, протягивая ручонки:
— Пан майорат! Пан майорат!
Дети обступили майората со всех сторон. Старшие, учтиво поздоровавшись, удерживали малышей от чересчур бурных проявлений чувств.
— Пан добрый! Пан майорат!
— Тихо, детишки, тихо! — смеялся Вальдемар. — Не нужно так шуметь, поздоровайтесь лучше с дамами! Что у вас слышно?
— А у Антося ослик лазблыкался и телезку пелевелнул! — засмеялась маленькая девочка.
— А Марыся разорвала платьице Зоське…
— А Мишка Зеляк нос себе разбил…
— Как они вас любят! — сказал барон Вейнер.
— Это дети слуг? — спросила Чвилецкая.
— Дети слуг, несколько деревенских бедняков и очень много сирот, даже подкидышей. Они здесь живут, пока не придет пора идти в школу.
Вальдемар спросил детей:
— А где пани воспитательница?
— В доме. Учит старших.
— А Стефа Голомбкувна? Что-то я ее не вижу.
— Вот Стефка бежит! — ответило несколько голосов. Маленькая фигурка неслась, как пуля. Девочка с золотыми косичками с разбегу обхватила ноги майората и стала карабкаться, взывая:
— Пан добрый!
— Все засмеялись, кроме графини Чвилецкой и пани Идалии, лишь недоуменно пожавших плечами.
Вальдемар подхватил девочку на руки, подкинул вверх, потом поцеловал в лоб и передал Стефе: