— Мы не туда едем!
— И прекрасно. Куда нам спешить?
— Но я проголодалась! — жаловалась Люция. — Нас ждут к обеду!
Стефа молча встряхнула вожжи. Лошади резко повернули и, не понимая, куда же теперь бежать, затоптались, сбиваясь с шага.
— Что вы делаете! — крикнул Вальдемар, перехватывая у нее вожжи.
Но в этот миг коренная лошадь рванулась вперед, и четверка понесла.
Вальдемар так сильно натянул вожжи, что кони встали на дыбы, но сдержать их с маху было невозможно. «Американка» кренилась на обе стороны, гравий со свистом летел из-под колес.
Стефа ухватилась за вожжи, натянутые, как струны.
— Отпустите! — крикнул Вальдемар. — Успокойтесь, ничего страшного!
Его уверенность передалась Стефе. Кони и в самом деле умерили бег, хлопья белой пены летели от них во все стороны. Подняв глаза, Стефа удивленно смотрела на мужественную фигуру Вальдемара. Удерживая мчащихся коней, он стоял, выпрямившись, словно ему не приходилось прилагать ни малейшего усилия. Только вожжи так впились ему в ладони, что лопнули лайковые перчатки, да на висках выступило несколько капелек пота.
Внезапно его взгляд упал на Стефу.
Они смотрели друг на друга. Он слегка усмехнулся, внезапно больше глазами, чем губами, и с неподдельной сердечностью шепнул:
— Вам страшно?
Голос его звучал заботливо.
— Ничуть, — ответила она тихо.
Будь она совершенно откровенной, могла бы сказать что ей хорошо, как никогда. Боясь, чтобы он не прочитал этого в ее глазах, она опустила их, разрумянившаяся, счастливая.
Еще немного усилий — и взмыленные кони пошли медленнее. Влажные черные спины казались бархатными. Разгоряченные скачкой, кони фыркали и мотали головами, грызя удила. Достаточно было на миг вернуть им свободу, чтобы они вновь понеслись, рассекая воздух.
Видя это, Вальдемар не ослаблял внимания, крепко сжав вожжи в руках. Когда Стефа попросила их у него, он мотнул головой.
— Вы устали, отдохните, я поеду медленно, — просила она.
— Еще не время, им нужно успокоиться, и тогда они станут, как ягнята. Сейчас не вы им, а они вам будут диктовать условия.
— Я буду держать крепко, вот увидите.
Он с усмешкой склонился над ней:
— Детка, не спорьте!
Стефа онемела.
— Вальди, как ты назвал панну Стефанию?! — поразилась Люция.
— Это такое австрийское слово… или гавайское, — иронически заметила Стефа. — Он ведь столько путешествовал, столько заграничных слов знает…
— Ну, в любом случае это слово — не насмешливое, сказал Вальдемар.
Стефа прикусила губы.
— Послушайте, почему бы вам не поссориться? — сказала Люция. — Я так давно не слышала, как вы ссоритесь!
— А ты, малышка, сиди и помалкивай! И смотри, не выпади, я сейчас подхлестну коней!
Стефа умоляюще шепнула:
— Не нужно, они разгорячились, снова понесут! Вальдемар посмотрел на нее, чуть прищурившись, и протяжно сказал:
— А детка будет себя хорошо вести? Она засмеялась:
— Если отдадите мне вожжи.
Вальдемар передал ей вожжи и стал растирать ладони.
Лошади влетели в ворота, когда пани Идалия и ее отец сидели у распахнутого окна его кабинета. Баронесса была близорукой и сначала не признала упряжку:
— Папа, посмотрите, к нам какие-то гости…
— Это Вальдемар, — удивился пан Мачей.
— Но там еще и дамы!
— Стефа и Люция. Стефа правит… Должно быть, он встретил их по дороге.
Кони остановились. Кучер появился, словно из-под земли. Все трое со смехом спрыгнули наземь. Девушки побежали к себе, Вальдемар вошел в кабинет. После первых приветствий пан Мачей спросил:
— Где вы ухитрились так измотать коней? Они словно из-под воды выскочили!
— «Музы» немного понесли…
— Понесли?! — перепугалась пани Идалия.
— Не пугайтесь, тетя, все обошлось. Наилучшее тому доказательство — мы трое, целые и невредимые.
— Люция, должно быть, страшно перепугалась!
— Ну да, кричала, как нанятая.
— А знаешь ли ты, что среди нас есть именинница? — спросил пан Мачей, созерцая носки своих туфель.
— Потому я и приехал, — чуточку грубовато ответил Вальдемар.
— И в поздравление перепугал ее, — засмеялась баронесса.
Пан Мачей склонил голову. Неожиданный приезд внука и его тон разволновали старика. Пани Идалия продолжала:
— Я хотела бы сегодня сделать Стефе что-нибудь приятное. Что ты так на меня смотришь, Вальди?
Прохаживаясь по комнате, он остановился вдруг и удивленно уставился на тетку.
— Вальди, что тебя так удивило? — повторила она.
— Забота тети о панне Стефании. Это нечто неслыханное!
— Я ее очень люблю, — сказала баронесса. — Сегодня я задумалась, что бы такое ей подарить, ну, и выбрала шесть томов Гейне.
— А там все страницы целы?
— Что ты несешь, Вальди?!
Пан Мачей принялся смеяться, но баронесса обиделась.
— Как ты несносен!
Она встала. Вальдемар подскочил и задержал ее, смеясь:
— Шесть томов Гейне en luxe[51] и вы, тетя, вы сегодня чудесны!
Пани Идалия смеялась.
Все уже сели за стол, когда лакей доложил о панне Рите. Она вбежала чуть растрепанная, веселая, и, не обращая ни на кого внимания, бросилась к Стефе с поздравлениями, без церемоний расцеловав ее.
— Мои вам самые лучшие поздравления, — говорила она.
— Что там поздравления! — сказал майорат. — Я-то думал, вы заведете сюда одного из ваших англичан в подарок!
— А почему бы вам не пожертвовать для подарка Аполлоном? Как, вы его не рискнули подарить? Стыдно!
— Аполлон Аполлоном, но четыре музы у меня сегодня были в руках, — смеялась именинница.
— И они так были этим воодушевлены, что понесли.
— Не шутите!
Ей рассказали о сегодняшнем приключении.
— А где же ваш неотлучный спутник? — поинтересовался Вальдемар.
— Трестка? — панна Рита огляделась. — Неужели он еще здесь не появлялся?
Все рассмеялись.
Усевшись за стол, панна Рита сказала Стефе:
— Моя тетя тоже шлет вам поздравления. Даже Добрыся вам кланяется, хоть вы почти и не знакомы.
— А кто это?
— Компаньонка тети.
— Ах да, я и забыла!
— Сказочная Добрыся со сказочной физиономией — с бородой и с усами, — смеялся Вальдемар.
— Не смейтесь, это ваша большая поклонница, она вас вечно сватает.
— За кого, за такую же усатую, как сама?
— Нет, за Барскую…
Вальдемар нахмурился, однако ответил весело:
— Я ей представлю другого кандидата. Панна Рита фыркнула и болтала дальше:
— Для вас, пан Михоровский, я поклонов не привезла, у нас не знали, что вы здесь.
— Сегодня я просто обязан был приехать.
Обед прошел весело. К концу его и в самом деле явился неизменный Трестка, встреченный шутками и общим смехом.
— Потом играли в теннис. Стефа с Тресткой проиграли Вальдемару и панне Рите. Потом пары поменялись — Вальдемар, встав рядом со Стефой, что-то горячо ей говорил. Трестка, глядя на них, шепнул своей соседке:
— Жаль, нет фотоаппарата. Я бы их заснял — именно в эту минуту.
— Последующие могут быть любопытнее, — глухо ответила ему Рита.
— Не думаю.
— Почему?
— Зa n'ira pas plus haut.[52]
Панна Рита громко рассмеялась:
— Это доказывает, что вы плохо знаете майората. Я-то его знаю лучше… и многое предвижу.
Но тут майорат позвал:
— Начнем! Что вы там шепчетесь, словно заговорщики?
— Берем пример с вас, — отозвался Трестка.
— Во всем, — добавила Рита.
Но Вальдемар и Стефа как раз рассматривали сломавшуюся ракетку и не расслышали их слов. Подойдя к панне Рите совсем близко, Трестка очень серьезно сказал:
— Вы только что сказали что мы берем с них пример во всем. Взгляните, там у них царит полная гармония. Означает ли это, что я могу надеяться?
Она иронически рассмеялась:
— Вы ведь сами не верите в прочность этой гармонии.
— Ради вас я готов проверить… и даже способствовать укреплению гармонии.