— Мне очень жаль. Мне так жаль... что я сделала, после всего того, что случилось с твоим братом...
Я слышала, как АК боролся со своей печалью.
— Только не делай так больше, черт возьми. — Он обнял меня. Я посмотрела в его добрые глаза. — Мне вроде как нравится, когда ты рядом.
Он попытался улыбнуться и поцеловал меня в губы. Мне было больно, и я вздрогнула, но он был нежен и краток.
— А теперь иди в соседнюю комнату и повидайся со своей дочерью. На этот раз все на твоих условиях, Рыжая. Ты нужна ей.
— Я ей нужна, — сказала я.
Нервы трепетали внутри меня. Взяв АК за руку, встала с кровати. Я была одета в длинную ночную рубашку Беллы. Мое тело болело, но я должна была добраться до Сапфиры.
Когда мы подошли к ее закрытой двери, у меня задрожали руки. Я повернулась к АК.
— А если я не смогу этого сделать?
Он с любопытством посмотрел на меня.
— Что, если у меня плохо получится... быть матерью?
— Невозможно.
Он заправил мне волосы за ухо.
— Ты была, черт возьми, создана для этого момента, Рыжая. Все прошлое дерьмо привело тебя прямо к этому моменту.
Он идеален.
Я медленно повернула ручку и открыла дверь. Я не могла сдержать эмоций, которые нахлынули на меня, когда я увидела Сапфиру, чистую и бодрую, лежащую в центре аккуратно застеленной кровати. Ее карие глаза были большими и испуганными, но, когда они увидели, как я нервно вошла в комнату, они наполнились чем-то совершенно другим. Страх исчез, и на их месте появилась... любовь. Любовь и счастье... и мое сердце взлетело на неизвестную высоту.
— Сапфира, — прошептала я срывающимся голосом, когда рыдания, которые пыталась сдержать, вырвались наружу.
Я быстро подошла к ее кровати и села на край. Опасаясь, как бы не задеть ее раны, я посмотрела на дочь. Никогда еще не чувствовала себя такой счастливой.
Ее пальцы дернулись, как будто жаждали моего прикосновения, как будто нуждались во мне. Я мягко переплела наши пальцы. Мы обе вздохнули. Встретившись с ее взглядом, я сказала:
— Я думала, что потеряла тебя.
Сапфира улыбнулась и покачала головой. Затем ее рука крепче сжала мою.
— Я тоже думала, что потеряла тебя.
Ее голос был таким же сладким, как и в моем сне.
— Ты спасла меня, — сказала я, чувствуя, как мое сердце разрывается от воспоминаний.
— Мне пришлось.
Она попыталась пододвинуться ближе. Я пересела к ней и положила руку на ее мягкую щеку. Она была похожа на ангела. Мой ангел.
— Не могу представить себе мир без тебя.
Наши взгляды встретились, и ее кожа расцвела смущенным румянцем.
— Не можешь? — прошептала я и почувствовала, как каждое ее слово прочно закрепилось в моем сердце.
— Нет.
Одинокая слеза скатилась по ее гладкой щеке.
— Ты... ты моя мама.
Я смотрела, как она пытается улыбнуться сквозь слезы. Радостный смех вырвался из моего горла, и я поцеловала ее в макушку.
— Да, — ответила я и не смогла сдержать улыбки.
Я вздохнула и отодвинулась. Сапфира посмотрела на дверь. Проследив за ее взглядом, я увидела, что там стоит АК. Я улыбнулась, когда его темные глаза встретились с моими.
— Это АК.
Он наклонил голову в знак приветствия. Повернувшись обратно к своей… дочери, я сказала:
— Он моя любовь. Часть моего сердца.
— Тот, о котором ты мне рассказывала? — робко спросила она, прячась от его внимания.
— Да.
— Я познакомилась со своей тетей Лилой. — Она улыбнулась. — Она мне понравилась. Она вымыла меня, когда я проснулась.
Я закрыла глаза, охваченная волной радости, которую почувствовала, когда подумала о своей любимой сестре, ухаживающей за моей драгоценной дочерью.
Я услышала, как АК отошел от двери, и Сапфира проводила его взглядом.
— Мы теперь будем жить той жизнью, о которой ты говорила?
— Да. — Я сжала ее руку. — Мы будем жить так, как всегда должны были жить.
Она нервно опустила глаза.
— Я... Я стану твоей дочерью? — она замолчала. — Настоящей дочерью?
— Если ты этого хочешь, — сказала я, молясь всеми фибрами души, чтобы она сказала «да».
Она снова посмотрела на меня сквозь длинные ресницы.
— М-могу ли я называть тебя... мама?
Последнее слово было произнесено шепотом. Но это была благодать. Благословение, чистое и простое. Мягко произнесенное прощение за все мои ошибки.
Новое начало.
— Да, — сказала я и нежно обняла ее. — Да.
Потом мое сердце расцвело, когда она прошептала:
— Мама.
Я закрыла глаза и насладилась этим звуком. Четырнадцать лет. Я ждала четырнадцать лет, чтобы услышать это из ее уст.
— Мама? А как насчет остальных? Другие сестры, которые были схвачены?