Я сжал руку Фиби, пока мы шли по дорожке к массивному белому дому. Часть меня расслабилась при виде такого дорогого места. Зейн вырос здесь. У него было больше денег, чем могли дать ему Дев или Тина. Не то чтобы деньги что-то означали. Но, по крайней мере, он не был в дерьме.
Когда мы подошли к двери, Фиби наклонилась ко мне. Я посмотрел на ее веснушчатое лицо, и она ободряюще улыбнулась.
— Вероятно, все пройдет не так гладко, — предупредил я.
— Знаю, — ответила она и кивнула в сторону двери.
Я поднял руку и три раза постучал. Осмотрев себя, подумал, узнает ли меня Клэр? На мне были выцветшие джинсы, черная футболка и другая стрижка. У меня были длинные волосы. В последний раз, когда она видела меня, они были еще коротким. И хрен знает, как я постарел.
Дверь открылась. Фиби сжала мою руку, когда я медленно посмотрел на постаревшее, но знакомое лицо Клэр. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, кто я. Затем я увидел, как ее глаза расширились.
— Ксавьер? — прошептала она, поднося руку ко рту.
Ее взгляд скользил по мне, изучая, как я выгляжу.
— Клэр.
— Не могу поверить.
Она покачала головой и убрала руку ото рта. Я приготовился к ее гневу, приготовился к тому, что она скажет мне убираться к чертовой матери. Но вместо этого она вздохнула.
— Мы тебя так долго искали.
Я замер и почувствовал, как Фиби сделала глубокий вдох.
Клэр указала на стол с креслами, стоявшими на крыльце.
— Давайте присядем. Может чаю?
Я все еще не мог говорить, поэтому был благодарен, когда Фиби улыбнулась и сказала:
— Да. Спасибо.
Клэр вернулась в дом, а мы сели.
— Все хорошо, — сказала Фиби и поднесла мою руку к губам.
Она поцеловала тыльную сторону ладони.
— Думал, она захлопнет дверь у нас перед носом.
Я посмотрел на живописную пригородную улицу.
— Она обвинила меня, Рыжая. Она, бл*дь, сказала мне в лицо, что это я во всем виноват.
— Но это не так! — горячо возразила Фиби.
Я улыбнулся тому, как она защищала меня. Не был уверен, что когда-нибудь прощу себя за то, что сделал, но я чертовски ценил то, что она не перестанет пытаться, пока я этого не сделаю.
Клэр вернулась на улицу и поставила чай. Она протянула нам по кружке и нервно села в кресло напротив меня, проводя руками по своему платью в цветочек.
— Тома перевели из Плано, когда Зейну было двенадцать.
Я замер, когда она упомянула имя племянника.
— Мы слышали, что ты тоже переехал в Остин, и с той минуты, как приехали, — хотя и до этого тоже, — искали тебя.
— Почему? — хрипло спросил я.
Плечи Клэр поникли.
— Потому что он скучал по тебе, Ксавьер. Он так сильно скучал по тебе.
Я не ожидал, что чертов комок встанет у меня в горле, так же как то, что Зейн будет скучать по мне... после всего.
— Ему было тяжело, понимаешь? Потерять Тину и Дева. Его родители умерли таким жестоким образом. Но чего я никогда себе не прощу, так это того, что он потерял и тебя.
Клэр расправила плечи и смахнула слезу.
— Мне было так больно от того, что Дев сделал с Тиной. Я была так зла, так ослеплена яростью, что считала, будто поступаю правильно, изгоняя тебя из его жизни.
Она посмотрела на меня виноватым взглядом.
— Я винила тебя.
Ее слова были долбаным ударом в мою грудь.
— Винила тебя и думала, что ты тоже причинишь боль Зейну.
Я крепче сжал кружку и сказал:
— Это была моя вина.
Я посмотрел на лед, тающий в моем чае.
— Я облажался, и все дерьмо, которое случилось с Девом и Тиной — черт, и с Зейном тоже, — было из-за меня.
— АК, — тихо сказала Фиби и схватила меня за руку.
Но я не мог смотреть на свою сучку. Если бы это сделал, то знал, что сломаюсь.
— У твоего брата был посттравматический синдром, Ксавьер, — сказала Клэр, и я поднял голову. — Мне пришлось много консультироваться. Потребовались годы, чтобы смириться с ее смертью.
Клэр подавила всхлип.
— Она была моей младшей сестрой. И он убил ее. Дев, мальчик, которого она любила ещё со школы... Я не могла этого понять. Не могла поверить.
Она вздохнула.
— Но на протяжении нескольких лет я общалась со многими психологами, и со временем все поняла. — Она шмыгнула носом. — То, что пережил Дев в Ираке...
Я напрягся.
— И та помощь, которую он получил, когда вернулся, была недостаточной… его оставили одного отбиваться от тьмы... Я могу понять, как это произошло. Он так и не вернулся по-настоящему. Он жил в том травмирующем моменте до самой смерти.
Она сглотнула.
— Мне все еще больно. И не проходит и дня, чтобы я не думала о Тине, особенно если Зейн делает что-то так же, как делала она. Какой-то жест, выражение лица, произношение определенного слова. — Ее лицо исказилось. — Это очень тяжело.