Лишь последняя страница гроссбуха вернула на губы Бритта улыбку. В последнюю минуту ему удалось прибрать к рукам шестьдесят процентов гробов в городке, два цветочных магазина (теперь приходилось изрядно растрясать мошну, чтобы не дать им закрыться) и пятьсот с лишним участков на кладбище. «Вкладывай деньги в растущий рынок»- вот что всегда было философией Бритта, а также его религией, сексуальной ориентацией, политикой и эстетикой. По крайней мере, такой подход давал шанс удержаться на плаву, а то и получить прибыль. Бритт считал: если конек будущего - смерть, седлай его!
Делец подергал себя за ухо и опять прислушался к словам глашатая, едва внятным из-за колокольного звона.
- ...для сожжения!
Это его обеспокоило.
Слушая повторное объявление, Бритт вспомнил эксклюзивную статью гарвардского профессора «Чума: страницы истории».
Похоронные бюро, больницы и морги набиты битком, как некогда - мортуарии. Значит, столько лет спустя люди возвращаются к... так-так.
- ...для массовой кремации, дабы избежать распространения болезни! - выкрикивал юноша. - Мертвых будут доставлять для сожжения в следующие три пункта! Номер первый - Бостон-Коммон...
Чарльз Бритт захлопнул гроссбух, снял очки и принялся протирать стекла.
Решение вчинить утром иск стало бесповоротным. А пока зубы дельца крепко стиснули холодную, безжалостную сталь лезвия, и он ощутил во рту вкус металла.
К исходу первого получаса езды новоявленный напарник по имени Грег спросил Тэннера: - Марлоу говорил правду?
- Какой еще Марлоу?
- Тот, что ведет вторую машину. Ты хотел нас убить? Ты и впрямь задумал смотаться?
Черт захохотал.
- Верно, - кивнул он. - В самую точку.
- Почему?
Черт немного помедлил, так, что какое-то время вопрос висел в воздухе, потом пожал плечами:
- А почему бы и нет? Я на тот свет не рвусь. И очень даже погодил бы помирать.
- Если мы облажаемся, на континенте может стать вполовину меньше народу, - возразил Грег.
- Коли вопрос стоит так, что либо они загнутся, либо я, то пусть лучше они.
- Иногда я просто диву даюсь, откуда берутся типы вроде тебя.
- Оттуда же, откуда все прочие, мистер: пять минут удовольствия какой-нибудь парочке, а потом - сплошная морока.
- Да что они тебе сделали, Черт?
- Ничего. А что они сделали для меня? Ничего. И что я им должен? Ровно то самое.
- А зачем ты в гараже избил брата?
- Не хотел, чтоб он по дури угробился. Треснутые ребра заживут. А от смерти не лечат, вот так-то.
- Я не про это. Я вот о чем: разве тебе не наплевать, угробится он или нет?
- Денни - славный малыш. Просто сейчас запал на эту свою цыпу, и котелок у него варит хреново.
- А тебе-то что?
- Сказал же - он мой брат, славный малыш. Мне он нравится.
- С чего бы это?
- Ну, блин! Мы много всякого пережили вместе, и точка! Чего пристал? Тоже мне - психоаналитик нашелся!
- Просто хотел узнать.
- Вот и узнал. А если охота трепать языком, смени пластинку, о’кей?
- Ладно. Ты ведь этой дорогой уже ездил, да?
- Верно.
- А дальше на восток бывал?
- Аж до самой Миссис Хиппи.
- А как через нее перебраться, ты знаешь?
- Вроде да. Мост в Сент-Луисе покамест цел.
- А чего ты не сгонял на тот берег в последний раз, как там был?
- Издеваешься? Мост наглухо забит машинами, а в них - кучи костей. Такое разгребать - себе дороже.
- А кстати, на кой тебя понесло в эту даль?
- Да поглядеть, как там. Наслушался баек, ну и захотел взглянуть сам.
- И как там?
- Дерьмово. Сожженные города, здоровущие воронки, звери какие-то охренелые... да и люди попадаются...
- Неужто там до сих пор есть люди?
- Если их можно так назвать. Чокнутые дикари. Одеваются в тряпье или в звериные шкуры, а то вообще шлендрают голяком. Кидались в меня камнями, пока я не пристрелил парочку. Тогда отстали.
- И давно это было?
- Лет шесть, может, семь назад. Я тогда был еще совсем сопляк.
- И что же ты, никому ни полслова?
- Да нет. Поделился с парой друзей. А больше никто и не расспрашивал. Мы думали сгонять туда, отловить пару девок и увезти с собой, да все перетрухнули.