- Вы лжете!
- Ни хрена! И если вы когда-нибудь разнюхаете, что я не соврал, то вспомните: у меня в кармане цидулка про «любые противоправные действия» и все такое. Туго мне тогда пришлось, хоть и подфартило. Но я побывал у самой Миссис Хиппи, а никто из твоих знакомцев такого о себе не скажет. В общем, по моим прикидкам, это, почитай, полдороги, а коли я забирался в такую даль, то и другую половину осилю.
Они направились к двери.
- Язык не поворачивается для добрых пожеланий, тем более - от души, - вздохнул Дентон, - и все-таки - удачи. Как бы то ни было, я пекусь не о вас.
- Ясный хрен.
Дентон открыл дверь и тотчас распорядился:
- Снимите с Тэннера наручники. Он едет.
Полицейский с пистолетом передал оружие тому, кто угощал Черта куревом, и зашарил по карманам в поисках ключа. Наконец он отомкнул браслеты и, отступив от Тэннера, подвесил наручники к ремню.
- Я с вами, - объявил Дентон. - Гараж внизу.
Они вышли из приемной. Миссис Фиск достала из сумочки четки - розарий[1] и склонила голову. Она молилась о Бостоне, о душе его почившего посланца и даже за Черта Тэннера замолвила словечко.
Звонил колокол. Его монотонным, безжалостным, неумолчным голосом полнилась вся площадь. В отдалении били другие колокола, и этот хоровой плач рождал адскую симфонию, звучавшую, казалось, с начала времен.
Франклин Харбершир, президент Бостона, отпил глоток холодного кофе и раскурил потухшую сигару. Уже в шестой раз он взял сводку потерь, перечитал последние цифры и опять бросил бумагу на стол.
Письменный стол президента усеивали бумаги, усеянные цифрами, усеянными пеплом, - и все это не имело никакого смысла.
Семьдесят шесть часов, проведенных без сна, давали о себе знать: любые данные представали дичайшим бредом, и особенно - попытки подсчитать уровень смертности.
Харбершир откинулся на спинку кожаного кресла, зажмурился и снова открыл глаза. Внутреннему взору они виделись двумя красными расплывчатыми ранами.
Президент понимал, что данные отчета устарели. Вдобавок они были изначально неточны, поскольку (он знал это) многих покойников просто не нашли.
Колокола твердили: его народ медленно погружается во тьму, что испокон веков таится в полудюйме от жизни, ловя момент, когда поддастся хрупкая перегородка.
- Отчего бы вам не поехать домой, господин президент? Или, может, хотя бы вздремнете? А мы пока за всем приглядим...
Харбершир, моргнув, воззрился на низенького, тщедушного человечка: его галстук давным-давно исчез вместе с темным пиджаком, а на угловатом лице за несколько дней пробилась темная бородка. Мгновением раньше Пибоди тут не было. Неужто он, Харбершир, заснул?
Президент поднес к губам сигару и обнаружил, что та опять погасла.
- Спасибо, Пибоди. Но, когда я устаю, сон не идет. Так уж я устроен. Остается одно: ждать здесь.
- Тогда, может быть, сварить кофе?
- Да, спасибо.
Харберширу показалось, что Пибоди отсутствовал всего пару секунд. Президент только закрыл глаза, а когда открыл - возле его правой руки уже ароматно дымилась чашка свежего кофе.
- Благодарю, Пибоди.
- Только что поступили последние данные, сэр. Похоже, наметился спад.
- Боюсь, это дурной знак. Все меньше становится тех, кто собирает сведения, и тех, кто обрабатывает данные... Единственный способ получить достоверную информацию - это потом, когда эпидемия угаснет, подсчитать живых - если кто-то уцелеет - и сравнить с исходными данными. А нынешним цифрам я не верю ни на секунду.
- Если честно, я тоже, сэр.
Харбершир отхлебнул кофе, обжегся и пыхнул сигарой.
- Быть может, наши добрались до Калифорнии, и помощь уже в пути.
- Возможно, - согласился Харбершир.
- Так почему вы не позволяете принести сюда подушку и одеяло? Легли бы да и поспали. Все равно больше делать нечего.
- Не спится.
- Я могу раздобыть виски. Пара глотков позволила бы вам расслабиться.
- Спасибо. Пару глотков я уже сделал.
- Знаете, даже если калифорнийские машины к нам не пробьются, эпидемия может закончиться сама собой.
- Наверное.
- Нынче все разбежались по углам. Мы наконец усвоили, что скученность не идет на пользу.
- Ну и хорошо.
- Люди покидают город.
- Неглупо. Бегство в холмы. Может, спасут свои шкуры... или наши, если кто-то из них уже болен.
Президент снова пригубил кофе, на сей раз более осторожно. И, разглядывая сизые петли дыма, стелющиеся над пепельницей, спросил:
- А как насчет ограблений?
1
Розарий - в католицизме определенная последовательность молитв Деве Марии, читаемых по особым четкам, которые также называются розарием. (Примеч. пер.)