— Просто я поняла, что не в силах больше носить имя убийцы и хочу, смыть с себя позор, сменить на Болтон, — в этот момент мне казалось, что это объяснение уместно.
— И это все, что тебя подтолкнуло к свадьбе? — разочарование и обида сейчас смотрели на меня из сапфировых глаз Сэма, а я и сама поняла, что ляпнула.
Совершенно эгоистично, упиваясь своим горем, я забыла про него, того, кто все это время был рядом, и поддерживал, не прося ничего взамен. Захотелось тут же все исправить, успокоить Сэма, дать понять, что не только это, но и чувство, выросшее здесь, словно красивый цветок, к нему, моему будущему жениху и мужу, но не успела. Маркиз встал и немного покачиваясь пошел к выходу, словно раненый зверь, каждый шаг для которого отзывался мучительной болью. Повернув ручку, он уже открыл дверь, в этот момент я спрыгнула с кровати, подбежала и, не позволяя уйти, преградила ему путь.
— Не уходи, пока не выслушал, пожалуйста, все не так, — молила его.
— А как? — холодный, равнодушный голос и пустые обманутые глаза, обжигали сильнее раскаленного металла. — Я обещаю, что сделаю как ты хочешь. Могла бы и не спрашивать, но сейчас мне пора к себе, — Сэм попытался отстранить меня, но я вцепилась в него похуже пиявки и крепко обняла.
— Я… Я… Люблю тебя. Прости, я боялась признаться, ведь не знаю, чувствуешь ли ты то же самое ко мне. — было сложно, но каждое слово шло от сердца, и я надеялась, что он поверит. — И еще мне очень неудобно демонстрировать это. Ведь мы пока друг другу никто. — я запнулась не в силах сказать, что-то еще, да и этого достаточно, теперь он знает и может уходить, я ослабила хватку.
Но Сэм не сдвинулся с места, а смотрел на меня с недоверием пытаясь распознать ложь. Ни одна мышца не дернулась на моем лице, я говорила чистую правду. Блондин резким движением запрокинул голову назад рассмеявшись и обратился к кому-то неосязаемому глядя в потолок:
— Боги! Вот за какие грехи вы послали мне именно это запуганное создание? Если так дальше пойдет, скоро я точно буду одним из клиентов дома душевнобольных, при чем сдамся добровольно. — а договорив, он тепло обнял меня, прижал к себе и повел обратно, но будто, что-то забыв, остановился и лишь легким невесомым касанием поцеловал в губы. — Я тоже тебя люблю, мое маленькое чудовище, но, пожалуйста, больше никаких секретов. — и крепко обнял.
Я согласно закивала, в этот раз стыда не было, а лишь теплое благодарное чувство взаимности. Во мраке комнаты появилось легкое свечение, золотое и досадливо знакомое, дверь мы так и не закрыли, и это было определенно оплошностью с нашей стороны. Торжествующая Боня шла впереди, за ней китар и замыкал Мон.
— Наконец-то. Я уж думала вы и через лет четыреста, будучи старикам, не признаетесь друг другу, а так и будете играть в недотрогу. — шима довольно облизнулась.
— И давно вы здесь? — устало спросил Сэм, предвкушая и без того очевидный ответ.
— С момента разговора о матери. Мы были в гостиной, хотели войти, но Боня не пустила, ей захотелось подслушать, а при нас вряд ли вы бы так откровенничали, вот мы и выжидали, — поделился Мон.
Пояснять что-то еще не хотелось, если только прикопать незадачливых шпионов в саду, но постояв еще минуту, придумывая как им получше отомстить, я махнула рукой и пошла спать. Ведь, что с них взять, хорошим слухом их одарила природа, а неподобающим поведением… Что кривить душой, все равно бы узнали, они и так нас чувствуют, а иногда и мысли читают.
***
Новый день мог быть не таким мрачным, если бы не поездка домой, однако понимание, что и это переживу, придавало сил.
— Зачем ты едешь в поместье? — в голосе лорда Болтона читалась тревога и вообще после беседы с Сати, он стал относиться ко мне как-то иначе, с заботой что ли.
— Остались незаконченные дела, и я забыла книгу бабушки, она мне дорога, — коротко пояснила.
Судя по всему, для успокоения, этого было достаточно, и лорд погрузился в свои думы. Позже прибыл Эл, и они уехали, нам тоже нужно было собираться в путь.
Уезжали только мы вдвоем, хоть Боня и просила взять их с собой, но Сэм был неумолим, к тому же кому-то нужно присматривать за Китом и Роком. Да вообще лететь туда на пегасах, совсем недолго, а значит, мы совсем скоро вернемся.
Красивые, белоснежные с мощными крыльями, способные поднять не только свой вес, но и целый экипаж с пассажирами, не без магии, конечно, иначе при посадке, карета разбилась бы в щепки, но и зная это пегасы становятся лишь более прекрасны. Серебро гривы своей длинной, достающее до земли, искрящееся, сияющее на солнце, даже слепит и топот копыт, словно в нетерпении скорее взмыть под облака, заражает своей игривостью. Настроение улучшилось, но разве могло быть иначе, одно касание к этому величественному волшебному животному, заставляло забыть, обо всех невзгодах.
— Нам пора, — спокойно уведомил Сэм.
Мне говорить не хотелось, и я молча присела на скамью, кивнув блондину, что готова, мы взмыли в небо. Как и в прошлый раз, путешествие было невероятно, а земли, поля, казались крохотными, какими-то ненастоящими. Но полет, на пегасах, слишком короток, да и земли наши совсем рядом, а оттого очень скоро мы начали снижаться, и я рассмотрела слуг, выбежавших навстречу, радостно голося.
Нянюшка бежала к нам расталкивая зевак, «да-а, слуг прибавилось с тех пор, как за это взялся герцог», — отметила я про себя. А когда она добежала, слезы из глаз катились неуемной рекой, няня что-то говорила и всхлипывала, но я не понимала ни слова, объятия, поцелуи, причитания. Я стояла почти бесчувственной куклой, и только тревога наполняла душу.
Мы прошли в дом, няня пришла в себя и начала пояснять уже разборчиво, что произошло в мое отсутствие.
Когда уход за поместьем лег на плечи Его Светлости, у барона, появились лишние средства, и он загулял, пуще прежнего, не раз его битого, слуги находили в кабаках, или того хуже брошенного и ограбленного в канаве. Затем долгое нудное лечение и все по новой.
— Горбатого могила исправит, — с брезгливостью прошипела я.
— Не нужно дитя, он твой отец, — пыталась успокоить меня няня, но меня только передернуло от этой мысли.
В один день, после очередной попойки, он подумал, что нужно и двух других дочерей отдать замуж, и лучше с такими же условиями, мол барон стар, и требуется уход. А навело на эти мысли письмо, что пришло пару дней назад до этого, да только он не был в состоянии не то, что прочитать, а и заметить его, ничего кроме стакана. В письме значилось, что скоро навестят поместье женихи: два брата Крос, сыновья маркиза Крос. Их земли находятся у границ королевства, а потому, на приемах они бывают крайне редко и барону не представлены. Однако, на балу у Болтонов, они были и восхитились красотой дочерей Бон, оттого хотят познакомиться лично и при обоюдном согласии совершить помолвку немедленно. Борона это не могло не восхищать, он торжествовал, все ради чего он, по его мнению, страдал, растя дочерей, не напрасно, теперь пора собирать урожай.
Кросы прибыли на следующий день, к счастью, одного дня для подготовки к приезду женихов хватило. Лучшие наряды, подаренные герцогом, как раз для такого повода, прически и украшен зал. Поместье впервые за долгие годы встречало гостей. Никто после смерти баронессы ни разу не был приглашен, а если напрашивался сам, то Бон любезно находил, причины, почему это невозможно.
Барон любил застолья, но вот только всегда за пределами поместья, здесь он был образцом для подражания, когда хмель выветривался. Эта привычка появилась у него благодаря моим бабушке и дедушке, они бы никогда не отдали свою дочь за недостойного человека, и он был более чем достоин при посещении их дома, сейчас поместья Бон, всегда был идеален и в манерах и в поведении, а всю грязь оставлял в кабаках.
Сестры были счастливы, Кросы им понравились, по этой причине затягивать с помолвкой и даже бракосочетанием не стали. На этих словах я открыла рот и издала даже не крик, хрип, у меня перехватило дыхание, а связки сжало.