– Что вы, Дмитрий, видите, глядя на эту картину?
Володар поднял одно из своих творений, лежащих на полу в прихожей. На картине были изображены небо, птицы, ветер.
– Природа, – с опаской предположил я, боясь показаться глупым.
– И всё?
Я присмотрелся и ответил:
– И всё.
– У вас есть персидский ковёр? – спросил он, вернув картину на место.
– Да.
Я достал смартфон и показал фотографию, где я красовался на фоне персидского ковра, висящего у меня в гостиной.
– Моя покойная мама любила этот ковёр. Он достался нам от прабабушки.
– Вы задавались вопросом, что за узоры на нём? – пропуская мимо ушей мою реплику, продолжил он.
– Честно? Никогда.
– А зря, юноша. Узоры персидских ковров не случайный набор символов. За ними кроется многовековая мудрость.
– Да ну?
– Медальон в центре ковра, – говорил он, правым указательным пальцем нажимая на дисплей смартфона, – символизирует божественное око. Ожерелье вокруг него по квадрату ковра – это защита небесного начала.
– Хм… Вы хотите сказать, что все ковры скрывают какую-то информацию?
– Все персидские уж точно.
Он снова поднял ту же картину:
– Природа, оно понятно. Только небо на этой картине означает небесные врата. Птицы – это счастье, а ветер – сила духа. Другими словами, достичь небесных врат и стать счастливым можно, если развить силу духа. Настоящие картины – это не слепое подражание природе, это необычное соединение различных символов.
Все последующие встречи у нас были в основном просветительского характера, и в ходе этих дискуссий я узнавал каждый раз что-то новое и интересное. Я оставил художнику свой номер телефона, но он никогда мне не звонил. Домой приглашал, только если мы случайно встречались на улице.
Поэтому я сильно удивился, когда, отвечая на звонок, услышал встревоженный голос Володара.
– Дмитрий, вы дома? – без приветствия начал он разговор.
– Да, – ответил я, а про себя подумал, что звонок очень странный и неожиданный.
– С трудом нашёл бумажку с вашим телефоном. Думал, потерял. Вы можете ко мне зайти?
Я оторвал смартфон от уха и взглянул на часы: 01:30.
– Сейчас?
– Да.
– Ну хорошо.
Я отключил входящий звонок. Захлопнул ноутбук. Нехотя поднялся с дивана и прошёл в спальню, переодевшись там, я вышел из квартиры.
Не успел я подойти к двери соседа, как она открылась. Доселе спокойные глаза художника сейчас выглядели обеспокоенными, и мне показалось, что в них закрался страх.
– Проходите, – бросил он, как обычно, и направился в гостиную.
Я вошёл в музей картин моего друга и, закрыв дверь на засов, последовал за ним:
– Что стряслось-то?
Он указательным пальцем правой руки показал на картину на специальной подставке.
– Взгляните.
Я послушался. На картине было изображено синее небо и лес. Деревья окружали небольшую поляну, заключив её в круг, где посередине стоял художник, перед ним находился мольберт. В руках человек держал кисточку. Вид спереди. В сосредоточенном лице художника можно было узнать моего друга.
– И? – не понял я. – Мне нужно разгадать символику картины?
– Нет. Присмотритесь. Вы ничего больше не видите?
Не хотелось выглядеть глупым, но спрашивать, чего он от меня хочет, я не решался. Вместо этого я уставился на картину, пытаясь разглядеть каждую деталь. И когда я вздумал отвернуться и сказать, что ничего нового не увидел, мой взгляд уловил кое-что странное.
От увиденного у меня почему-то похолодела спина.
В верхней части картины из-за самого дальнего ствола дерева выглядывала мордочка существа с рогами. Выпученные глаза наблюдали за художником.
– Ммм… Чёрт следит за художником?
– Да! Вы тоже это видите?
– Ну да. Раз вы это нарисовали, то я, конечно, вижу.
– Дело в том, – голос художника слегка дрогнул, – что я этого не рисовал.
II
Я удивлённо посмотрел на друга.
– Вы не писали эту картину?
– Да нет, – махнул он рукой и хмыкнул, – картину как раз писал я. Только наблюдающий чёрт не моих рук дело.
– Хм… а чьих тогда?
– Не знаю, – развёл руками художник.
– Может быть, в порыве вдохновения, – пытался я выглядеть экспертом, – вы и не заметили этого?