Я улыбнулся:
– Понял! Вы решили подшутить надо мной?
– В смысле? – взгляд художника красноречиво говорил о том, что у него не было намерения шутить.
– Ну, там стёрли, тут пририсовали.
– Мне что, делать нечего?! – крикнул он.
Я оторопел. Таким Володара я видел впервые.
Спустя мгновение черты его лица смягчились.
– Простите, Дмитрий, давайте я вам лучше покажу.
Художник взял кисть, макнул её в одну из многочисленных баночек с разбавленной краской и поставил большую круглую синюю кляксу, скрыв мордочку чёрта.
– Зачем же вы так испортили картину? – поразился я.
– Смотрите внимательно.
Несколько секунд ничего не происходило. А потом…
…Потом синяя круглая клякса стала сужаться, словно это шарик и из него выдули воздух. Прямо на наших глазах круг становился всё меньше и меньше, после чего и вовсе исчез, будто чертёнок вобрал кляксу в себя.
III
Я не мог поверить своим глазам.
– Боже мой… – вымолвил я.
– Вот-вот, подозреваю, только Бог и справится с этой чертовщиной.
Я потёр глаза и снова взглянул на картину. Кляксы не было.
– Может, мы сходим с ума? – выдавил я глупое предположение.
– Коллективной психоз? Вряд ли.
Очень неудобно, что в квартире художника не было ни одного стула. От только что увиденного не то, что присесть, прилечь было в самый раз.
– Тогда как вы это объясните?
– Пока не знаю, – пожал плечами Володар.
Мы так и стояли, пытаясь понять, что происходит с картиной моего друга. У меня возникла мысль, которую я тут же озвучил:
– Вы писали эту картину дома?
– Нет.
– А где тогда?
– В Марьиной Роще.
– То есть? – удивился я. – Там же вроде нет леса.
– Есть подобие, но конечно не такое, как я изобразил на картине.
– Ммм… понятно. Сейчас… – я достал из карманов брюк телефон и вбил в поисковик «Марьина Роща». В ответ я получил карту проезда.
– Это не то.
– А что вы ищите? – подошёл ко мне Володар.
Я же к написанному добавил слово «легенды» и получил то, что хотел.
– Я подумал, что, возможно, то место как-то повлияло на вашу работу.
– В смысле?
– Похоже, я оказался прав.
Я стал читать ему о легендах, связанных с Марьиной Рощей. Про колдунью, жившую в лесу и умертвлявшую одиноких путников. Про тела мертвецов, умерших от чумы людей и захороненных в тех местах. Там же хоронили людей, умерших не своей смертью, – самоубийц, пьяниц.
– Вот это да, – только и произнёс художник.
После чего сел на свой матрас. Мне же пришлось прислониться спиной к стене.
– А почему вы решили писать картину там?
– Да особой причины не было. Когда мне не хватает вдохновения, я прикладываю палец к карте и еду туда, куда он показал.
– И что, помогает?
– Да. Очень.
Я снова взглянул на картину.
– Мне кажется, или чертёнок действительно подошёл поближе к человеку на картине?
– Да, – покачал он головой, – я тоже об этом подумал.
– Словно потихоньку подбирается ближе.
– Ага.
– Только вот для чего?
Карие глаза Володара уставились на меня.
– Не знаю, – выдавил он.
Несколько минут мы пребывали в тишине. Потом художник вскочил резко.
– Я знаю, что делать!
Он выбежал из комнаты. Я услышал шуршание. После чего он вбежал в гостиную с бутылкой от лимонада в руке. Откупорил крышку. Я почувствовал запах чего-то едкого. Возникло ощущение, что внутрь носовой глотки влили обжигающую кислоту.
– Зачем вам скипидар? – узнал я запах.
– Сейчас мы с тобой разберёмся.
Он принялся что-то искать среди своих картин и лежащих на полу предметов. Не представляю, как можно было найти что-то во всём этом хаосе.
– Вот! – крикнул он торжественно.
В руках художник держал тряпку. Скомкав тряпку, он приложил к ней горлышко бутылки и намочил её. Потом подошёл к картине и безжалостно принялся размывать ту часть изображения, где была мордочка чертёнка, но в итоге, бросив «а была не была», прошёлся по всему полотну. Когда он закончил, вместо красивого пейзажа мы увидели размазанную радугу красок.
– Ну вот! – обрадовался художник и бросил тряпку на пол.
Закупорил бутылку, нагнувшись, поставил её рядом с тряпкой. Потом повернулся ко мне. По моему изумлённому взгляду он всё понял и медленно повернул голову в сторону картины, которая потихоньку начала проявляться.
Сначала появились макушки деревьев и часть неба. Потом стволы деревьев и часть округлой поляны. И через каких-то десять секунд восстановилась вся былая архитектура полотна вместе с художником, стоявшем посередине поляны.