— Точно он не знал, что их нельзя пить.
— Странно. — Отец нахмурился. — Похоже на Дикого. Но жрецы Ночи уверяют, что Дикого в окрестностях нет.
…По деревням и городам, что принадлежали клану Фетис, поползли слухи. И отца вызвали к Повелевающему. Спустя три дня приехали Законодатели, Брат Крови и Истребитель.
Вадлар столкнулся с ними, когда выходил в город на очередную пьянку. Пятеро Высоких из клана Сайфиаил, Высший из клана Роху и Высочайший из клана Таабил. От них несло такой ощутимой угрозой, что Вадлар проглотил шутку о кандалах на поясе у Таабила и уступил им дорогу. С этими лучше не связываться…
Вадлар вернулся быстро. Из-за приезда Законодателей трактиры закрылись, и даже обещание сровнять их с землей не заставило трактирщиков открыть свои заведения. Законодателей боялись больше, нежели пьющего упыря, который даже в самом жутком опьянении не пытался никого укусить…
Что за убогство? Внутренний двор замка напоминал поле боя. Везде дымились воронки как от попадания огненными шарами. Пристройки возле ворот почти все разрушены, а по двору метались Апостолы в доспехах и с оружием. Из конюшни вышел Доран — злой, очень злой.
— В чем дело, братишка?
— Пошел ты! — огрызнулся Доран, пытаясь пройти мимо. Не смог — Вадлар железной хваткой сжал его плечо.
— Я спросил — в чем дело? — прищурился Вадлар.
— Лирана… — зло бросил брат. — Она прикончила одного Законодателя и сбежала. Истребитель сказал, что люди исчезали из-за нее.
Ладонь Вадлара сама собой разжалась, и Доран быстро отошел от брата. Фетис непонимающе смотрел перед собой. Лирана. Сестренка. Что же с тобой произошло?
Никто не обратил внимания на то, что Вадлар покинул дворец. Только Истребитель долго искал кандалы и так и не нашел их, но даже Доран не связал их исчезновение с братом.
…Он нашел ее. Нашел, выпустив на свободу Жажду, сдерживать которую удавалось психотравмой, нанесенной Уккаром тупому упыренышу. Разом навалилось и желание крови, сумасшедшее, почти непреодолимое желание — и фантомная боль от порезов, боль, которую он никак не мог забыть. Боль схлестнулась с желанием, и разум на карачках выполз с поля сражения, не понимая, как он выжил, но особо этим не опечаленный…
Он просто шел, подчинившись инстинкту. Древнему, могучему, темному инстинкту, что дремлет в каждом Живущем в Ночи. Он боялся, что, попадись на пути человек, — и он разорвет ему горло, хлебая кровь. Да что там человек! Попадись живой другой расы — и он бы искал в нем столь необходимую ему человеческую кровь, разодрал бы его на куски!
За это, кстати, упырей другие расы и ненавидят. По крайней мере, так думал Вадлар.
…И когда он подходил к той деревне, то чуть не сошел с ума. Жажда взревела, одним махом снося боль с поля боя, и принялась догонять разум. Он тогда сделал то, что поклялся больше никогда не делать.
Применил Силу Крови Фетис на себе.
Это ненадолго помогло. Разум сумел спрятаться от Жажды, и она, недовольно бурча, скрылась в темной бездне.
Он вошел в деревню, понимая, что в ней никого нет. Понимая, что ее жители не просто покинули свои дома. Понимая, что Законодатели, Брат Крови и Истребитель нескоро бы обратили внимание на эту деревню. Потому что у сестры оказался удивительный талант. При помощи Силы Крови она скрыла следы своего кровавого пиршества, поглотив даже некротические отпечатки.
На такое не был способен даже Вадлар. И ближайшие три столетия не будет способен.
Она убила Бродящего под Солнцем, напомнил себе Фетис. Сайфиаила. Нужно быть предельно осторожным.
Лирана сидела возле дома старосты, держалась руками за голову и тихонько напевала какую-то песенку. Вадлар прислушался. Колыбельная. Колыбельная, позаимствованная у эльфов, колыбельная, которую в детстве им часто пела мать.
Вадлар достал кандалы. Он слышал, что Истребители Блуждающей Крови используют их, когда надо доставить упыря в Лангарэй и там передать Суду Крови. Они ограничивают Силу Крови Живущего в Ночи и делают упыря совершенно беспомощным.
…На что надеялся он, Средний, приближаясь к убийце Высокого? К той, которая владела Силой Крови лучше, чем он? Ответа на этот вопрос он не знал до сих пор…
— Лирана…
Она продолжала петь, не обращая на него внимания.
— Лирана… Это я… Вадлар… Ты помнишь меня?
А ведь может вспомнить сначала такое, за что сразу убьет…
— Лирана…
Она опустила руки и посмотрела на него, продолжая напевать. И, встретившись с ней взглядом, Вадлар понял…
…его Кровь нельзя было давать ей…