«Твой отец был оборотнем, когда-нибудь в тебе тоже пробудится зверь, - сказала ей бережана три дня назад, в последний день лета, - ты сильная девочка, ты справишься с ним. Когда придёт время, главное, помни, кто ты есть».
Волчий вой, подхваченный ветром, взлетел и мягко увяз в набрякших дождём тучах.
Длинные глубокие царапины на двери лесной избушки, разбитый в щепу тяжёлый стол, разбитый на куски хрустальный меч, сверкает алмазной пылью на полу. Привкус крови и древесного сока во рту.
«Всё в порядке, девочка, скоро ты научишься держать это под контролем», - бормочет Сорошь, зубами затягивая повязку на прокушенной руке.
Она ошиблась, зверь сильнее человека. Девушка запрокинула лицо к небу, из глаз текли слёзы.
«Я не хочу, я – человек!»
Хриплый вой оборотня, который даже горожанин узнает, спугнул волчью песню. Ослепительно белый зверь встряхнулся, избавляясь от ошмётков одежды. Вот и всё. Молодая волчица, неловко перебирая длинными лапами, побежала по берегу вдоль песчаной косы.
«Ты вернёшься, ты ещё вернёшься», - шелестели вслед ей дубы, но зверю неведома речь.
«Ты вернёшься, когда настанет срок», - выли волки в холмах.
«Ты ещё вернёшься сюда», - обещали чёрные чайки, скользящие над волнами.
«Главное – помни кто ты…». Сквозь ослепительное сияние проступили с детства знакомые черты. «Помни, кто ты, девочка».
«Только ограниченный человек видит грани, мудрец знает, что всё в этом мире связано, даже противоположности. Сумрак родился из единства тьмы и света, вода появилась, когда огонь растопил вечные льды. Твоя душа – единое целое, помни это…».
Я – это только я. Я не зверь и не человек, не ведьма и не волчица, Хозяйка Ночи, её Хранительница. Я такая, какая есть и не могу быть иной.
Глава 19. продолжение
- Эй, Вартек, это правда ты? – спросила странная тяжесть, примостившаяся у него на груди, с перепугу оборотню показалось, что болтливое нечто хочет его задушить. Руки, как это часто бывает, опередили мысли, и вожак отшвырнул тяжесть прочь. Та явно не ожидала ничего подобного. Оборотень услышал мягкий удар о стену, сдавленный мяв, а следом на него обрушился такой шквал проклятий на всех языках, что волей-неволей пришлось открыть глаза и убедиться, что «нечто» воняющее нежитью и кошатиной не привиделось ему.
- Шуба блохастая! – в полумраке глаза нечистика сверкали болотными огнями. – Я его тут спасаю, а он, шавка неблагодарная!
- Лучше б ты братца своего недобитого спасал, - огрызнулся Вартек, оглядываясь по сторонам. «Интересно, сколько же я тут провалялся?»
- А что с ним? – встревожился кот, забыв добавить ругательство.
- Надеюсь, что он сдох, - совершенно искренне отозвался оборотень, стягивая через голову рубаху. Мечом он, конечно, владел не хуже колдуна, даже, пожалуй, лучше, вот только волк намного сильнее и проворнее, чем человек, да и клинок один, а зубов и когтей целый набор.
- На это не надейся, - фыркнул Трыш, - такого удовольствия он тебе не доставит.
Конец фразы потерялся за пеленой боли, сопровождавшей каждое превращение, привычной, но от того не менее мучительной. Чёрный волк, которому в узком каменном коридоре было тесно, встряхнулся и, одарил присмиревшего нечистика леденящим кровь оскалом:
- Ты отведёшь меня в зал с этими треклятыми воротами.
Это прозвучало приказом, но Трыш был бы не Трыш, если бы не возразил, правда зубастая пасть, способная его проглотить заставила голосок дрогнуть.
- А если нет?
- Нет? – оскалив клыки ещё больше, уточнил оборотень.
- Ну, я видел один подходящий зал, правда никаких ворот там не было, - затараторил кот, пытаясь раствориться в стене. Он бы с радостью телепортировался подальше от «обаятельной улыбочки» волка, да только в эту ночь единственная магия, которой он владел – кошачья, а кошки, как известно, телепортацией не владеют. – Хотя насколько я помню, ворот как таковых не существует, в древних пророчествах упомянута какая-то непонятная чушь о единении основ и…
Волк щелкнул зубами перед носом нечистика: