Выбрать главу

– Дверь, – только и успела шепнуть, когда ее подхватили на руки.

Когда комната полностью погрузилась во тьму, Джесса довольно улыбнулась. Была своя прелесть в том, чтобы не видеть, а только чувствовать прикосновения. Вот ее усадили на кровать, и мозолистые руки легко провели от колен вверх, забираясь под легкую ткань рубашки. Обхватив шею мужчины руками, Джесса придвинулась немного ближе, отчего ненадежная тонкая защита задралась вверх, давая нежданному гостю больше свободы для его действий. Широкие и горячие ладони тут же обхватили бока, устремляясь к талии. Огладили живот и продолжили свой путь наверх. Но, не достигнув намеченной цели, остановились, отчего девичья грудь вдруг заныла, лишенная законной ласки.

Поерзав, Джесса шумно выдохнула и положила свои ладошки на мускулистые руки, желая сама направить их. Но ей не позволили главенствовать. Опрокинув ее на спину, мужчина лег сверху и сразу же втянул в головокружительный поцелуй. Напор был настолько неожиданным и стремительным, что на несколько мгновений Джесса растерялась. Но неуверенность быстро прошла, сменившись томлением, а после и вовсе жаждой. Ей казалось, что она горит от каждого движения и прикосновения. От легких, царапающих прикосновений мужских ладоней по телу пробегала чувственная дрожь, концентрируясь в одной точке и заставляя ерзать и выпрашивать продолжения.

Неожиданно мужчина чувствительно прикусил нижнюю губу, уже и так припухшую от поцелуев, и Джесса непроизвольно подкинула бедра вверх. А в груди родился стон, больше похожий на довольное мурлыканье. Девушка раньше и не подозревала, что может издавать такие звуки, но ее ночному гостю определенно понравилось. Он наконец избавил ее от давно задранной до шеи рубашки и потянулся к завязкам на своих штанах. Джесса не пожелала спокойно ждать, пока он окончательно разденется. Приникнув к его груди, она прижалась губами к чуть солоноватой от пота коже на шее и провела по ней кончиком языка.

– М-м-м, какой вкусный! – еще отчетливее промурлыкала она. – Так бы и съела тебя!

Глава 3

Новый день Джесса встретила, глядя в потолок покрасневшими от слез и недосыпания глазами. Тело до сих пор ощущало все то, что делал с ним мужчина в таком ярком, слишком реалистичном сне. И от этого девушке становилось еще гаже на душе. Раньше ей тоже снились подобные сны, но они были не столь отчетливы. Скорее напоминали смутные образы, после которых наутро оставалось неясное беспокойство и непонятное возбуждение. Но сегодня… Джесса действительно верила во все происходящее. И если бы в какой-то момент не осознала неправильность того, что делает, и не сумела бы проснуться, кто знает, чем бы закончился сон.

Хотя кого она обманывает! Прекрасно известно, к чему все шло. И самым удивительным было то, что девушка никогда не читала и не выспрашивала подробностей происходящего между мужчиной и женщиной в спальне. Поначалу была слишком мала, затем больше переживала об отношении родителей к себе, а потом и вовсе мама вбила ей в голову, что это все греховно. Особенно в случае Джессы, так как она никогда не станет добропорядочной женой, ведь в ее крови плещется жажда проклятой демоницы, алчущей постыдных удовольствий!

И все же во сне девушка словно давно знала, как именно нужно себя вести. Более того, наслаждалась каждым своим действием. И это ужасно смущало, приводя в смятение мысли и чувства.

Промучившись еще с полчаса, Джесса наконец встала. Нужно было идти на кухню, помогать с приготовлением завтрака. Выходить из комнаты было откровенно страшно. Казалось, что каждый обитатель знал о ее позорной тайне. Поэтому и собиралась девушка медленнее и тщательнее, чем обычно. И все равно, когда пришло время открыть дверь, руки мелко подрагивали, а в голове крутилась предательская мысль сказаться больной.

«На весь оставшийся мне месяц», – с грустной иронией подумала она и вышла в коридор.

По пути в кухню ей встретились всего несколько стражей, заступающих на дежурство. Они весело переговаривались, хлопали друг друга по спине и взрывались смехом. Джесса даже решила, что случилось что-то хорошее, но любопытствовать не стала. Не было никакого желания общаться хоть с кем-то.