— Что? — прошептала я, игнорируя белые вспышки перед глазами.
Подвинувшись ко мне, Оливия прошептала на ухо:
— Мистер Кромвел говорит, что я одаренная.
— О, ладно… — прошептала я в ответ, мой мозг отказывался соображать. Оливия отскочила от меня и закружилась по комнате.
— Пискуну здесь нравится.
— Эмбер, — позвал мистер Кромвел.
Я кивнула, даже не оглянувшись на него.
— Оливия, мне надо поговорить с мистером Кромвелом. Ты побудешь здесь?
— Ага. Мы с мамой играем с моими новыми игрушками.
Против воли, я снова посмотрела на маму. Она повернула голову и улыбнулась Оливии. Просто от взгляда на нее во мне вскипела буря эмоций. Я попыталась припомнить, какой мама была до аварии, но ее нынешнее состояние перекрывало все мои воспоминания.
Я покачала головой и повернулась туда, где меня ждал мистер Кромвел с терпеливым выражением на лице.
— Мы можем поговорить на кухне, — сказал он. — Я уверен, ты голодна.
Прежде чем я успела выйти из комнаты, Оливия заговорила.
— Мамочка?
Я застыла на месте. Сердце затрепетало в груди. Я просто хотела услышать ее голос, вот и все. А потом:
— Да, детка?
— Почему ты не говоришь с Эмми? Это ее огорчает.
На мгновение повисла тишина.
— Детка, — мягко сказала мама, — я не могу говорить с ней. Эмбер в раю вместе с папой.
Мы сидели на такой кухне, за которую мама отдала бы своего первенца до того, как потеряла разум.
— Твоя мама очень больна, Эмбер. Возможно, однажды, ее воспоминания вернутся. — Кромвел нахмурился. — Наверное, тебе тяжело от мыслей мамы, что ты мертва.
Я катала банку содовой между ладоней. Было странно находиться среди людей без перчаток.
Нетронутые тарелки с холодными закусками и печеньем стояли между нами.
— Как ты смогла заботиться о ней и сестре? Тебе было всего пятнадцать на момент аварии.
Мое раздражение росло вместе с подозрениями.
— Откуда вы знаете об аварии?
Кромвел улыбнулся.
— Мы многое знаем, Эмбер.
У меня окончательно пропал аппетит.
— Откуда вы столько знаете? Почему я здесь? И вообще, где мы?
В кухонном освещении голубые глаза мужчины, казалось, светились.
— Ты в Петербурге, Западная Вирджиния.
У меня вырвался истерический смешок.
— Где? Я никогда не слышала о Петертауне или как там его.
— Петербурге, — поправил он. — Не многие за пределами этого штата знают о городе. Мы у подножья гор Сенека.
Я слепо смотрела в одну точку. Надо выяснить, что это означает?
Выражение лица мужчины сохраняло родительское терпение, но это было как-то неправильно, что ли.
— Ты на удивление спокойна.
— О нет, поверьте. Я психую глубоко внутри. — Я встретила его взгляд.
— Возможно, мне стоит начать сначала. — Мужчина откинулся на стуле, скрестив руки на груди. — Я думаю, это поможет тебе понять, что здесь нечего бояться.
Я серьезно в этом сомневалась.
— На свете два вида людей, Эмбер. Есть примитивные, обычные люди. Они для нас посторонние.
— Для нас? — спросила я, желая снова рассмеяться.
Его терпение не испарилось.
— Да. Ты другая. Так же, как и твоя сестра.
Врать на эту тему стало привычным. Я даже не задумывалась.
— Оливия ничем не отличается.
— Эмбер, мы оба знаем, что это не так. Как я и сказал, в этом мире есть два типа людей: посторонние и одаренные. Ты и твоя сестра далеко не обычные. — Мистер Кромвел наклонился вперед и положил руки на стол. — Посмотри, что произошло с тем парнем. Он умер от простого прикосновения к тебе.
Мои внутренности сковал лед. Я открыла рот, но не смогла ничего сказать. По спине пронесся холодный ветерок.
— Это была случайность. Я это понимаю, — мягко сказал Кромвел. — Но как печальна смерть столь юного человека.
Слезы сдавили мое горло и наполнили глаза.
— Я не хотела… Убивать его.
— Я знаю.
— Что случилось с его… Телом?
— О нем позаботились.
— Но это неправильно. — Я так сильно сжала банку, что стенки погнулись, выплескивая содовую на пальцы. — Я должна сдаться, быть наказана или что-то в этом роде. Я должна быть нака…
— Что сделано, то сделано. И я не могу позволить тебе сдаться. — Он отклонился, складывая руки. — Твое… Прикосновение разоблачит всех одаренных. Мы не можем так рисковать.
Я смотрела на мужчину, мысли крутились в голове. Этот человек знал, что я способна на убийство, я уже убила, и он больше волновался о том, что я раскрою других, нежели то, что я могу сделать с ним? Он был не в себе. И я тоже, если сидела здесь и слушала.