Я была мертва для него, также как и для моей мамы.
Я могла бы стоять там часами. Это не имело значения. Мое сердце вырвали и разбили и, учитывая все, с чем я успела столкнуться, я совершенно не знала, как быть с этим.
Кромвел сочувственно вздохнул.
– Мне жаль, что тебе больно, но ты не оставила мне выбора.
От моих щек отлила кровь. Ладони снова стали мокрыми. Когда я посмотрела в сторону дома, увидела, как Кромвел заходит внутрь. Мама думала, что я мертва. Моя сестра выбрала игрушки и псевдо-маму вместо меня. Нашего дома больше не было. И теперь единственная моя связь с прошлым стерлась.
Адама больше не было.
Глава 8
Слово «опустошение» не описывало полностью мое состояние. А слово «ярость» – всех чувств. Не глядя, я развернулась. Бешенство и горе поднимались во мне, угрожая затопить с головой.
– Я знал, что это будет ошибкой, – сказал Курт. – Я говорил, Джонатан, мы не должны были привозить ее сюда. Малышка – не вопрос, но я знал, что с Эмбер будут проблемы. Просто посмотри на нее, она вот-вот взорвется.
– Курт, ты не мог бы просто заткнуться? – Хайден пошел в мою сторону.
– Только не говори мне, что тебя не беспокоит ее пребывание здесь. Она сейчас нестабильна. Она способна на что угодно. Ты и правда спокоен, зная, что она свободно ходит по твоему дому?
– Она не опасна, – сказал Хайден низким голосом.
– Ну да. Я и забыл. Ты ослеплен своей одержимостью по отношению к ней. – Курт сделал шаг вперед. – Все знают. Все те разы, что ты возвращался туда. На это не было причин.
– Ты высказался? – спокойно спросил Хайден.
– Нет, – ответил он. – Ее нужно стереть…
Я действовала инстинктивно, потакая самым темным своим желаниям. Устремилась к Хайдену, желая прикоснуться к любой открытой части тела. Все, что я видела, – это его прикосновение к Адаму, стирающее все воспоминания обо мне. Так вот какой был у него дар. По какой-то причине мне казалось, что осознание этого должно быть более болезненным.
Но все, о чем я могла думать, – желание увидеть Курта мертвым.
Курт поймал меня прежде, чем я успела его коснуться. Послышались яростные ругательства, а потом он сильно меня толкнул. Не в состоянии удержать равновесие, я упала навзничь на гравий и ударилась бедром. Неожиданная и интенсивная боль пронзила меня.
Так как я валялась на земле, не успела увидеть, как Хайден быстро подскочил к Курту. Я лишь увидела, где он стоял, и ощущала его ярость в виде взрывной волны энергии. В воздухе появился запах жженой резины. Громкий звук привлек мое внимание. Огромная ветка оторвалась от ствола дерева и упала между двумя мужчинами. Игнорируя боль в бедре, я попятилась назад.
– Никогда больше не прикасайся к ней, – прорычал Хайден.
Курт посмотрел на него широко открытыми глазами.
– Ты угрожаешь мне из-за нее? Я тебе как брат, Хайден!
– Больше нет.
Курт моргнул, на его лице появилось озадаченное выражение.
– Она хотела коснуться меня. Я защищался.
– Мне плевать. Держись от нее подальше.
Они смотрели друг на друга одно напряженное мгновение, глаза Хайдена были темнее, чем ночь. Воздух дрожал от напряжения. Я посмотрела на деревья, опасаясь, что на нас обрушится весь лес.
Они словно не двигались целую вечность. И наконец Курт развернулся и пошел к дому.
– Ты в порядке?
Я смотрела на ветку. Она была достаточно толстой, чтобы проломить череп, если упадет кому-то на голову.
– Ага, – прошептала я.
Внезапно Хайден потянулся и схватил меня за руку, поднимая на ноги. Ошеломленная контактом я не оттолкнула его. Он держал меня всего секунду, но для меня она была как вечность. Даже не успев подумать, мои пальцы обернулись вокруг его, утопая в нежности его руки, казалось, его пальцы жадно впиваются в мои.
Но Хайден внезапно отдернул руку, словно я обожгла его. Исходя из того, что я узнала от него раньше, пара секунд нашего контакта не могла навредить ему. Между нами растянулась тишина. Я пыталась сосредоточиться на ком-то, кроме Адама, но Хайден не мог оставить эту тему.
– Почему ты солгала мне вчера? – спросил он. – Ты сказала, что он не знает, где ты. Если бы ты не солгала мне, я бы мог это предотвратить.
– Я не знала, что он приедет сюда. Адам ничего не знал. Никогда не знал. – Я сделала паузу и резко вздохнула. – Почему я вообще говорю тебе об этом? Теперь это не имеет значения. Я соврала тебе и что. Вы все победили, ладно? Я никуда не уйду, потому, что мне некуда идти. Оливии здесь нравится и разве не этого вы все хотели? Сделать так чтобы ей здесь понравилось?
– Эмбер, никто…
– И теперь у меня ничего нет. – Мой голос сорвался. – Вот вы и победили. Теперь вы счастливы?
Он снова потянулся ко мне. На сей раз, он поймал меня за руку.
– Я не счастлив от этого.
Хайден посмотрел на свою руку. Его пальцы, длинные и изящные, полностью оборачивались вокруг моей покрытой рукавом руки. Я подняла взгляд, наши глаза встретились на несколько мгновений. Какая-то сильная эмоция промелькнула на его лице, и он сделал шаг вперед, стал настолько ближе, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть в его глаза.
– Твоя боль никогда не сделает меня счастливым, – сказал Хайден.
– Ты не понимаешь. Он был единственным, кто у меня был. Адам был всем. Всем для меня. И вы забрали его у меня.
Он вздрогнул и отпустил мою руку.
– Это неправда. Я рядом с тобой.
Я снова попятилась, качая головой.
– Я не знаю тебя, для меня это не имеет значения.
– Эмми? Ты спишь?
Я открыла глаза и уставилась на сводчатый потолок.
– Нет.
Оливия замолчала. Пару секунд спустя я почувствовала, как она забралась на кровать. Она полезла наверх, и села так, чтобы ее лицо было прямо над моим. Я закрыла глаза, затем открыла их, а Оливия все еще была передо мной.
– Почему ты не поужинала?
– Я не голодна.
Оливия потянулась и запустила руку в мои волосы. Я напряглась, но она постаралась не оставить меня лысой на сей раз.
– Мисс Лиз сказала, что у тебя был плохой день.
Это было преуменьшение века.
Тихонько напевая, она распутывала пряди моих волос. Я лежала абсолютно неподвижно, чтобы ее маленькие ручки не дотрагивались до моей кожи.
– Ты злишься на меня?
– Я не злюсь на тебя.
– Ты грустишь? – она пропускала тонкую прядь между пальцев.
Я не понимала, как она перескочила от разговора о моей злости до грусти. И от попытки понять Оливию, моя голова разболелась.
– Я просто устала.
Она вытянула пару моих локонов и раскидала их на моем лице. Пальцы Оливии пахли пластилином. Мне нравился этот запах. Внезапный поток слез стал для меня неожиданностью. Я крепко зажмурила глаза.
Она отпустила мои волосы и хихикнула, когда локоны вернулись на место.
– Эмми?
– Да? – даже с закрытыми глазами, я чувствовала ее лицо напротив моего.
– Я очень тебя люблю.
Что-то не так было с моими веками. Они не останавливали слезы. Я вытянула руки между нами и положила их на свое лицо. Я закусила губу, чтобы сдержать внутри рвущиеся из меня звуки.
Оливия потянула меня за рукав.
– Эмми?
– Я тоже тебя люблю, – глухо отвечаю я.
В конечном счете, она сдалась. Кровать прогнулась под ее весом, когда Оливия сползла пониже и обняла меня за талию. Я не смела, шевельнуться до тех пор, пока она спокойно не захрапела. Я опустила руки себе на грудь.
Я пыталась понять, когда я стала такой плаксой. Я плакала после аварии, смерти папы и своей собственной, но мне казалось, что я уже поняла, что слезы – это бесполезная трата времени. Но потеря Адама была не менее болезненной, она открыла старые раны и нанесла новые. В скором времени меня свалила усталость.
Веки отяжелели, и когда я вновь открыла глаза, Оливии уже не было.