– Так почему ты ему рассказал?
– Я должен был сказать ему правду, Эмбер! – сказал он также раздраженно как я себя ощущала. – Достаточно и того, что я врал ему о помощи тебе.
– Я не заставляла тебя помогать мне! Это ты настаивал на этом!
Он смотрел на меня так долго, что эта пауза мне показалась вечностью.
– Мой отец обзвонил всех своих знакомых, с которыми контактировал за последние десять лет после того, как отчитал меня прошлым вечером. Он отправил Курта выяснить, кто стоит за происходящим с твоим шкафчиком.
Это ничего не значило. Я бы сделала то же самое, если бы была виновна и хотела убедить людей в обратном, но выражение лица Хайдена остановило меня.
– И я знаю, что ничто из этого не имеет для тебя значения.
Я покраснела. Не было смысла отрицать. Я посильнее стиснула руки и посмотрела на него.
– Но я бы хотел, чтобы имело. Тогда ты бы заметила, что моя семья не против тебя. – Он сделал шаг вперед, поймав меня за рукав. Он коснулся меня лишь кончиками пальцев, но мне показалось, что это была тысяча прикосновений. – Они так долго наблюдали за тобой. Мой отец хочет помочь тебе. Он сделает все, что угодно, чтобы обезопасить тебя и твою сестру.
Я расцепила руки и Хайден меня отпустил. Но не отошел. Мои руки опустились поверх рукавов его рубашки.
Повторяя за ним, я провела кончиками пальцев по его запястью. Несмотря на то, что мои глаза были закрыты, я точно знала, что комнату озаряют лучи поднимающегося над горами солнца.
– Пожалуйста. Эмбер, ты должна доверять ему. Доверять мне.
В тот момент, когда я открыла глаза, Хайден все понял. Никто из нас не говорил. Для меня было слишком много улик, указывающих на Кромвела, чтобы доверять ему, а Хайден навсегда останется, предан ему.
Наши глаза встретились на короткое мгновение. А затем он ушел, не сказав ни слова. Я повернулась в сторону балкона. Рассвет окрасил пики в оранжевый, освещая леса и казалось все горит в ту секунду.
– Я говорил с директором Хоукс, – сказал мистер Тео, глядя на то, как парочка учеников в коридоре пытались заснуть языки друг другу в горло. Для учителя он казался слишком спокоен видя все это, в отличие от прочих взрослых. – Она сказала, что все было улажено и у тебя не будет больше проблем.
Ощущаю странный укол боли в своей груди, я оторвала взгляд от парочки. Боль распространилась на мои виски.
– Да.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Ты не слишком уверена в этом.
Я сжала монетку между пальцев, раздумывая о том, как мы с Хайденом начали с почти поцелуя и закончили тем, что даже не говорили сегодня утром. Мы ссорились раньше, но теперь все было иначе.
– Я просто устала.
Мистер Тео все еще смотрел на меня.
– Ты вчера рано ушла из школы. Ты сама хотела или тебя заставили?
Его вопрос застал меня врасплох и, учитывая боль в висках и отсутствие сна, я была не готова придумать новую ложь, как и говорить вовсе. Я хотела просто прожить этот день и поспать.
– Эмбер?
Я моргнула от неожиданности.
– Нет. Думаю, я что-то подхватила.
– Ну что ж, у тебя впереди каникулы на День Благодарения, чтобы прийти в себя и выздороветь.
Да уж. Всю неделю сидеть в доме с людьми, которые меня ненавидят — тот еще курорт.
– Хороших вам каникул. – Я сама слышала опустошение в своем голосе. Никаких эмоций. Я слишком устала. А может дело в другом. Я поправила сумку на плече.
– Эмбер? – позвал он. Я уже успела отойти и мне пришлось развернуться. – Береги себя.
Глава 21
Я смотрела на свою чашку горячего шоколада, изучая завитки. Она может и злобная похитительница детей, но тетушка Лиз делала супершоколад. Отставив кружку в сторону, я взяла блокнот и открыла на чистой странице. Мои мысли были далеко, пока я рисовала линии на бумаге.
Лиз повела Оливию в библиотеку после ланча, и они еще не вернулись. Меня тоже приглашали, но я отказалась. Глупо. Ведь мне нужна была новая копия «Над пропастью во ржи». И так, как Оливия была единственным живым существом в этом доме, которое находилось рядом со мной, мне стоило пойти с ними.
Но вот, я сидела на крыльце, в самом углу так, чтобы ветер меня не обдувал, и ждала возвращения Оливии. Или как минимум я так себе говорила. Я определенно не ждала Хайдена и не хотела его встретить по возвращении домой. Я видела, как он уходил с Фиби и Гейбом чуть раньше днем. Меня не приглашали.
Карандаш все скользил по бумаге: линия тут, более четкая – там.
Ветер подхватил и понес коричневые и желтые листья через крыльцо. Они остановились около моих кед. Мои мысли перешли от Хайдена к мыслям, от которых в моем желудке начался пожар.
Я ни капли не сомневалась, что кто-то в этом доме имел прямое отношение к тому, что в моем шкафчике появлялись «подарки». Моя грудь сжималась от мысли, что я живу рядом с тем, кто виновен в аварии.
Я перестала рисовать, убрала с лица пряди волос и уставилась на результат. Ошибки быть не могло. Он смотрел на меня с листа, с однобокой ухмылкой на полных губах. Я издала разочарованный стон и закрыла блокнот, когда дверь открылась.
Паркер.
Он остановился на верхней ступеньке и повернулся, его взгляд остановился на мне. Солнечный свет озарял его лицо, но это не смягчило его черт.
Я засунула карандаш в блокнот и начала вставать, но от чего я пыталась убежать? Паркер и так все знал.
Он вздохнул, глядя на ключи в своей руке.
– Я сожалею о том, что произошло в хижине.
Я застыла на месте. Просто замерла. Паркер не говорил со мной. Никогда.
Он зажал ключи в руке и спустился по ступенькам, остановившись почти в шести футах от меня.
– Иногда, когда я читаю людей, меня это захватывает. И я не могу остановиться, – он смотрел на лес, пока говорил. – А тебя было особенно тяжело прочесть. В твоей голове столько всего происходит.
Я не знала, что на это ответить. Извиниться? Но это казалось неуместным, поэтому я промолчала.
Паркера это устроило.
– Тебя тяжело блокировать. Люди, чей мозг постоянно работает, постоянно транслируют свои эмоции, – он прервался, наконец, посмотрев на меня. – Фиби сказала, что ты видела.
– О, – произнесла я, понимая, что он имел в виду порезы.
– Ей тяжело блокировать тебя, блокировать Хайдена. Это доводит ее.
Мне показалось, что Паркер извиняется за поведение Фиби, объясняя мне, почему она причиняет себе боль.
– Я понимаю, что для нее это сложно, но ей не стоит ранить себя. Кто-то должен что-то сделать. Помочь ей.
Он наклонил голову на сторону.
– Фиби в порядке.
– Люди в порядке не режут себя.
– Люди также не думают, что у них нет души, – Паркер поднял брови. – Как и не верят в то, что хотят причинять людям вред. Думаешь, ты сама в порядке?
Моя челюсть отпала.
– Разве не так ты относишься к своему дару? Ты веришь, что не можешь справиться с ним, что твое прикосновение неконтролируемо. И ты убедила себя, что у тебя нет души, что ты зло. Таким образом, это снимает с тебя ответственность.
– Это неправда.
– Фиби режет себя, чтобы отвлечься от чужих эмоций. Я держусь подальше от людей, чтобы не копаться в их головах, – и, наверное, для того, чтобы доказать свои слова, он сделал еще шаг назад. – Гейб счастливчик, ему не приходится справляться с этим, как нам.
– А что насчет Хайдена? – спросила я, прежде чем смогла остановиться.
На его губах появилась циничная улыбка.
– Хайден научился принимать свой дар. В отличие от всех нас он знал, как справиться. И справлялся.
– Говоришь так, словно теперь не справляется. Я не верю в это. Он такой сильный.
Паркер покачал головой.
– Хайден показывает тебе то, что хочет, чтобы ты видела. Ты не знаешь Хайдена. Он никогда не контролирует себя, особенно рядом с тобой.
Ты не знаешь Хайдена.