Я не могла справиться с тем, что я делала.
Как тогда, когда Дастин коснулся меня на парковке у магазина. Я не могла ничего поделать с тем, что произошло. Я не контролировала это. Это не было…
Я распахнула глаза и выдохнула. Вот оно, то самое, то, что сказал Паркер. Я убедила себя, что не могу это контролировать, чтобы мне не пришлось иметь с этим дело и нести ответственность.
И, черт возьми, может, Курт был прав, ну типа того. Я тонула в жалости к себе два долгих года. Если бы самоуничижение было формой искусства, я бы галерею открыла.
Я положила руки на прохладную керамику горшка. Может ли это быть причиной? Был ли секрет контроля над моими смертельными пальцами в том, чтобы верить, что я их контролирую? Принятие ответственности за них, за свой дар?
Нет у меня нет дара. У Оливии есть. У Хайдена есть. У меня нет…
– Я делаю это, – громко сказала я. – Делаю прямо сейчас.
Как насчет моего озарения по поводу «Над пропастью во ржи»? Я решила, что не хочу быть, как эти статуи в музее, но я была такой. Мои мысли работали также. Как и мои действия. Я пробовала все, кроме веры в то, что я не ошибка природы.
И дело было не в том, что у меня не было души. Были, конечно, минуты, когда я и правда задумывалась о том, что произошло, когда я умерла, и о том, что я чувствовала после, но я точно не хотела никому вредить. То, что произошло с Дастином – случайность. Я не хотела причинить ему боль. Я никому этого не желала, не на самом деле. Были иногда моменты, в которые меня развлекала эта идея, глубоко внутри, но я никогда не хотела, чтобы люди меня боялись.
Тут было нечто большее.
Я не верила в то, что я одаренная, но может я была не права. Может, мой дар работал отлично от других, его нужно было активировать, чтобы он заработал. И активировала его моя смерть. Кто знает, может я вернулась бы даже без помощи Оливии. Смерть могла быть частью какого-то плана или что-то в этом роде.
– Так, теперь я похожа на сумасшедшую, – пробормотала я, пробегаясь пальцами по горшку. – Словно я снимаюсь в дешевом фантастическом фильме, но в этом что-то есть. Кажется.
Я придвинула горшок поближе. Я уже успела переодеться в шорты и майку с длинным рукавом. Они были достаточно тонкими для сна, если я вообще соберусь спать. Уже было ближе к утру.
Все остальные заснули много часов назад.
А мой мозг снова закипал.
Я скорчила цветку рожицу и сунула руки в плотную почву. Она была еще влажная: Лиз хорошо ухаживала за здешними цветами. Я уже начала думать, что другой ее дар – озеленение, потому что все растения были прекрасны.
До тех пор, пока я их не убивала.
– Так, у меня есть дар. Дар, а не проклятие, и этот дар – пальцы смерти, да? – спросила я сама себя, чувствуя себя глупо, потому что ждала ответа. – Подумай, как круто будет это контролировать.
На этом я остановилась. Мысли об этом могли завести меня далеко.
Прикосновения, соединенные руки, поцелуи… Хайден.
Это не особо помогло сконцентрироваться.
Я часами фокусировалась на том, что у меня есть дар, прежде чем смогла сама себя в этом убедить. И лишь тогда я достала испачканные грязью пальцы из горшка и сделала глубокий вдох.
Сейчас или никогда. Я сосредоточилась на цветке. Он был темно зеленым, а стебель был больше похож на змеиную кожу. Он стал моим любимым, потому что выглядел довольно странным.
Я еще раз вздохнула и сказала своим самым убедительным тоном.
– У меня есть дар.
Я медленно провела пальцами по стеблю, а потом убрала руку и стала ждать.
Прошло пару секунд, а потом минута. Потом пять, и, черт возьми, ничего не произошло.
Я начала вставать, но ноги меня подвели.
– Нет, – прошептала я, вцепившись в горшок так, что свезла кожу.
Мое сердце ускорило бег, а в ушах зазвенело. Это могло быть случайностью. Есть лишь один способ проверить.
Я должна коснуться его снова.
Чтобы успокоиться у меня ушло несколько минут, но, когда сердце забилось спокойнее, я снова потянулась к цветку. Он двигался под моими пальцами. Но не умер. Даже через десять минут и через двадцать.
Через двадцать пять минут я начала плакать. Мои щеки намокли, и, если это был не дождь в помещении, то это были мои слезы.
Мне нужно было поделиться этим с кем-то.
Вскочив на ноги, я побежала к двери. От своего восторга я совсем забыла, что заперла ее. Мои пальцы так сильно дрожали, что я не сразу смогла открыть замок, но, когда, наконец, получилось, я понеслась по коридору с надеждой, что Хайден не запер свою дверь.
Его комната была через три спальни от моей, и я уже тормозила около его двери. А что если ему будет все равно? Меня это убьет. Я повернула ручку и толкнула дверь. Когда она открылась, я вздохнула с облегчением и позволила своим глазам привыкнуть к темноте.
Я едва могла рассмотреть его, лежавшего поперек кровати, но он точно был там. Вспоминая его реакцию в последний раз, когда я его внезапно будила, я поборола желание резко броситься к нему. Пройдясь вдоль стены, я нащупала выключатель и включила свет. Яркий свет озарил комнату. Хайдена это не разбудило, а вот дыхание у меня от это сперло. Я стояла на месте и не могла оторвать от него глаз.
Одеяло обернулось вокруг его бедер, одна мускулистая рука была закинута за голову, и он был обнажен. Ладно, как минимум сверху обнажен.
Заканчивай, приказала я сама себе.
– Хайден? Проснись, – я подошла поближе и заговорила громче. – Хайден! Проснись.
Он закрыл рукой лицо, а потом потер глаза и несколько раз моргнул. Медленно поднявшись на локтях, он прищурился, глядя на меня.
– Хорошо, – я сглотнула и постаралась улыбнуться. – Ты проснулся.
Хайден нахмурился.
– Ты должен встать! Мне нужно, чтобы ты… – он откинул одеяло, подтверждая, что спал он не полностью обнаженным. На нем были фланелевые пижамные штаны.
– Что случилось? – он встал на ноги. – Ты в порядке?
– Я… – я могла только пялиться. Воспоминания о том, как он выглядел без рубашки, ни капельки не поблекли в моей голове. Но небольшие детали я все же упустила, например, косые мышцы его живота.
– Эмбер, ты в порядке?
– Ага, – я закрыла глаза и отвернулась. – Мне нужно показать тебе кое-что.
– Показать мне кое-что? Эмбер, еще даже не утро. Это может подождать?
Отсутствие у него интереса меня задело, но я настояла.
– Нет. Просто пошли. Потом сможешь вернуться в постель. Ладно?
Хайден что-то пробормотал себе под нос, но рубашку с пола все же поднял и натянул через голову. Он молча пошел за мной к моей комнате. Я закрыла за нами дверь и повела его к кровати.
– Ты хотела мне показать пол своей спальни?
Я медленно выдохнула.
– Нет. Я хотела показать тебе это, – я села и взяла на руки растение, не глядя на него. – Готов?
– Да, – тихо сказал он, сидя на краю кровати. – Эмбер, почему у тебя тут столько мертвых…
Понимание появилось на его лице, и в этот момент он выглядел грустным, разочарованным. Это было не то, чего я ожидала.
– Хайден?
– Я не занимался с тобой, – сказал он.
– Я знаю, но…
– А ты продолжала.
– Ну не все время.
– Эм, прости. Я позволил своим проблемам, своим смешанным чувствам встать на пути.
Я смотрела на него, а мое нетерпение росло.
– Хайден, все в порядке. Все прощено, но ты можешь просто посмотреть…
– Не в порядке, – он положил сцепленные руки на колени. – Ты все это время была одна и почему? Потому что… ладно, не важно.
– Хайден, – я протянула руку и достала до той части его тела, что была ко мне ближе, до щиколотки.
Он напрягся, но не двинулся, хотя мне показалось, что его тело было теплее нормы.
– Не твоя забота, помогать мне. Я не твой научный проект. И ты не должен мне ничего объяснять.
– Эм, я не думаю о тебе, как об эксперименте. Я совсем не думаю так о тебе.
Я задумалась над тем, что он думает обо мне.
– Ладно, хорошо. Но ты можешь просто секунду посмотреть? Я хочу тебе что-то показать.