– Хайден, ты говоришь о том, что нравишься мне лишь потому, что я могу касаться только тебя?
Он отвел взгляд.
– Да, думаю об этом я и спрашивал.
Я подвинулась ближе к нему.
– Ты нравишься мне потому, что я могу касаться тебя, – Хайден резко поднял голову, открыл было рот, но я остановила его рукой. – Стой. Я еще не закончила. Когда вы привезли нас сюда, я не доверяла тебе – любому из вас, если честно. Но, в отличие от всех, ты был добр ко мне. Ты говорил со мной, и ты… ты верил в меня. Ты не относился ко мне, как к уродке.
– Потому что ты никакая не уродка, – резко прервал меня он.
– Я чувствовала себя королевой уродов в последние несколько лет, но никогда не чувствовала себя так рядом с тобой. А еще ты забавный и милый. И умный. Я доверяю тебе, это очевидно. Я рассказывала и показывала тебе то, чего даже Адам не знал, – я покачала головой. – И ты…
– Красавчик? – спросил он невинным тоном.
Я рассмеялась.
– И это тоже, но дело не только в этом. И ты нравишься мне. Правда нравишься, – это звучало глупо даже для меня самой. – Я не знаю, – мой пульс ускорился, а ладони взмокли. – Это говорит тебе о чем-то?
– Да, – мягко сказал он.
– Я не знаю, что все это значит. Я… не привыкла к такого рода вещам, но да, ты нравишься мне.
Хайден наклонился ко мне и взял меня за руки.
– Знаешь, я думаю, ты замечательная.
Я знала лишь то, что мое лицо пылало. Кажется, я кивнула в ответ.
– И я не чувствую ничего подобного, – он поднес мои ладони к своей груди и положил прямо на сердце, – ни к кому другому.
Хайден не отпускал мой взгляд, и я вся начала гореть.
– Так к чему все это нас ведет?
– Мы встречаемся?
– Нет, – на его лице было написано желание и другие эмоции, которые возбуждали и пугали меня одновременно. – Слово «встречаемся» тут не подходит.
Я сглотнула, не в силах отвести взгляд.
– Тогда что подходит?
– Думаю, ты знаешь, – Хайден прижал меня к себе, ложась на спину; его руки были на моей спине. – Хочешь, чтобы я сказал это вслух?
– Да, – выдохнула я.
– Тогда подвинься поближе.
Я склонила голову.
– Так достаточно?
Хайден сократил расстояние между нами и легонько поцеловал меня. Прикосновение было легким, но я все равно забыла, как дышать. Когда поцелуй стал глубже, я потеряла нить разговора и забыла о том, что на вопрос он так и не ответил. Да ему и не нужно было. Этот поцелуй был выше любых глупых статусов. Это поцелуй… я отстранилась, когда почувствовала, что пальцы Хайдена сжались. Мы зашли слишком далеко. Мы оба тяжело дышали, и внезапно ко мне пришло понимание.
Это, может быть, последний раз, когда я целую его. Острая боль пронзила мою грудь. Простит ли меня Хайден за разоблачение Кромвела?
Я так не думала.
И я не хотела попусту тратить эти мгновения с ним. Его руки переместились с моей спины на плечи. Он попытался разделить нас, но я протестующее замычала. Но его руки снова пришли в движение, приближаясь к краю моей футболки. Его костяшки коснулись моего живота около пупка. Меня одновременно охватили жар и холод.
Скоро моя футболка очутилась на полу, и я должна была почувствовать смущение. Я никогда прежде не была настолько обнажена с парнем и со всеми этими шрамами… но в мягком свете телевизора и под его восхищенным взглядом я чувствовала себя идеальной как никогда.
Его майка осталась на месте, как и прочая одежда. Мы могли заходить лишь настолько далеко, но я чувствовала жар его кожи через одежду, и это было прекрасно, особенно, когда его руки легли мне на бедра, прижимая меня еще ближе; наши губы соприкасались так часто, и тела двигались в унисон.
Его самые легкие прикосновения возбуждали меня больше всего. То, что я могла быть так близко к нему, опьяняло меня в тысячу раз сильнее, чем любые мои фантазии, словно разряды тока проносились по моим венам каждый раз, когда он произносил мое имя.
И среди всего этого водоворота эмоций, я чувствовала, как мое сердце разрастается в груди, готовое вот-вот взорваться от восторга. Я знала, что это значит. Знала, что я чувствую.
Я была влюблена в него.
Мой желудок сжимался и сворачивался в узлы все утро, начиная с утреннего душа и до того момента, как я села в свой джип.
Вместо того, чтобы прислушаться к той части мозга, что хотела все отменить, я начала осуществлять свой план. Нервное возбуждение пронзало меня наравне с ужасом, но я чувствовала себя дерзкой.
Как шпион или типа того.
Мне предстояло терпеливо отсидеть все три утренних урока, прежде чем ускользнуть. Тянуть дальше было рискованно. Я и так от волнения слишком рано приехала в школу. В коридорах было непривычно тихо, и мои шаги эхом раздавались повсюду. Пока я шла к шкафчику, меня охватил страх. Я почти ожидала, что свет погаснет, и на меня выпрыгнет одноглазый, беззубый уборщик.
Тогда я не чувствовала себя такой уж дерзкой.
Я потрясла головой, желая избавиться от этого видения и сфокусироваться на шкафчике. Даже несмотря на то, что я знала, что в нем ничего не будет, он все еще вызывал у меня волнение. Фиби травмировала меня на всю жизнь.
Закрыв глаза и глубоко вздохнув, я открыла его. Пару ударов сердца спустя я приоткрыла один глаз. Конечно же, там было пусто.
К концу урока английского у меня снова кружилась голова, и виски, казалось, вот-вот взорвутся под давлением. Нервы подводили меня, и я знала, что струшу, если стану тянуть с этим. Когда звонок возвестил конец второго урока, я поняла, что пора, и торопливо вышла из класса.
На входе в школу я остановилась. Тяжелые капли падали на асфальт. Мои волосы грозили вот-вот превратиться в гигантский шар от влажности. Я закусила нижнюю губу, обернулась через плечо и чуть не упала.
Мистер Тео стоял в дверях административного офиса, болтая с другим учителем. Если бы он повернулся, то застукал бы меня. И вот, он повернул голову и посмотрел прямо на меня. Я начала пятиться от двери, но он лишь поднял бровь и улыбнулся прежде, чем отвернуться.
Я не могла в это поверить. И стоять там дольше тоже не могла. Я открыла дверь и выскользнула под моросящий дождь. Он был настолько холодный, что казался снегом.
Ехать по скользкому от дождя асфальту на лысых шинах было сложнее, чем я помнила, но примерно сорок минут спустя я парковала свой джип около особняка Кромвела.
По пути к гаражу я вымокла насквозь, но мне надо было убедиться, что машин там не было. Затем я стянула мокрый свитер и повесила его на спинку стула на кухне. Даже моя нижняя майка была мокрой, но времени на переодевание не было.
Я почти бежала по деревянному полу. Казалось, что и статуи, и картины в правом крыле наблюдают за мной. Я подошла к кабинету Кромвела и перевела дух. Был шанс, что дверь будет закрыта: если так, то я впустую пожертвовала прической.
Слабый шепот в моей голове говорил что то, что я собираюсь сделать – неправильно. Я собиралась лезть в личные дела других людей, но мои причины были гораздо более весомыми, чем простое любопытство. Так ведь?
Я потянулась в карман и сжала пальцами монетку. Она должна была принести мне удачу.
А сейчас мне нужна была удача. Я толкнула дверь. Она распахнулась и меня окатило холодным воздухом.
Не обращая внимания на предупреждение в своей голове, я подошла к дубовому столу. Боже, моя совесть вела себя так, словно я собиралась сделать нечто ужасное. Где она была, когда я списывала на экзаменах и жульничала в компьютерных играх?
Наверное, это было не то же самое.
Я открыла один ящик. Ключей не было. Открыла второй, третий и, наконец, нижний. Ключи блеснули. Я их схватила и развернулась.
Они были странно тяжелыми в моей руке. После нескольких неудачных попыток я, наконец, открыла дверцу. Минуту я колебалась, шепот снова вернулся и говорил, что мне может не понравиться то, что я могу найти.
Я проигнорировала его и взяла папку Курта, не зная, чего ожидать.