– Это меню «Дымной Трапезной». И нет, я не знаю, как оно сюда попало.
– Нет, нет, нет. Это было меню не трапезной! – я начала раскачиваться из стороны в сторону. – Это меню было из «Соли Моря».
– Очевидно, нет, Эмбер.
Я подняла взгляд, качая головой. Хайден сложил руки на груди и выглядел крайне рассерженным.
– Нет. Там были даты! Дата аварии. Это был твой почерк! Там были статьи о моем отце, мое школьное расписание… – я взяла остальные бумаги лишь для того, чтобы убедиться, что и они уже совсем не те, что я видела прежде.
Статья была о выборах Кромвела. Расписание было не школьное, а встреч городского совета. А карты показывали путь в Моргантаун.
– Я не понимаю. Это не то, что я видела!
– Я не трогал эти бумаги.
– Я знаю. Я знаю, что не трогал, – я уронила бумаги и села, облокотившись на стену. Хайден говорил не об аварии, когда сказал, что убивал людей. О Боже. Он говорил о пожаре и… и я накричала на него, обвиняла в том, что он сделал.
– Эмбер, что с тобой происходить? Черт, так вот, почему ты хотела сама ехать в школу сегодня? Чтобы сбежать и покопаться в наших делах?
Я уронила голову на руки. Ничто из этого не имело смысла. Я знала, что видела, и все же теперь этого не было.
– И все же, после всего, что между нами, ты не доверяешь мне. Ты, правда, думаешь, что я бы причинил вред тебе или твоей семье? Что я мог бы сделать нечто подобное? – он жестко рассмеялся. – Погоди. Да о чем я вообще говорю? Ты прочла мое дело. Ты знаешь, почему я оказался в приюте. Так что, да, думаю, ты считаешь, что я и своего отца убил.
– Нет, – я убрала руки от лица. – Ты не убивал своих родителей. Это был несчастный случай. Ты не знал, как контролировать свой дар. Ты не убийца, Хайден.
Он молча смотрел на меня сверху вниз.
– Кажется… кажется я схожу с ума. Правда, схожу.
Ярость на его лице сменилась беспокойством. Он присел около меня и положил руки мне на плечи.
– Эмбер, что происходит?
– Я сожалею, – прошептала я, – прости, что я наговорила тебе все это. Я не знаю, о чем я думала. Я знаю, что видела, но теперь все исчезло. Прости, я сожалею о том, что случилось с твоей семьей. Это не твоя вина.
– Забудь об этом. Ты себя нормально чувствуешь?
Я рассмеялась, потому что, на самом деле, мне казалось это смешным. Мой мозг воспринимал все неправильно. Я была далека от нормы. Либо мой мозг играл со мной в ужасную игру, либо я сошла с ума.
– Эм? – он провел пальцами по моей щеке. Это простое и нежное прикосновение вспороло мое сердце. Как он вообще сможет мне это простить? – Эм, ты выглядишь совсем неважно.
– У меня голова болит, – на самом деле, голова у меня болела с самого урока английского. – Я хочу уйти. Мы можем просто уйти?
Хайден минуту колебался, а потом кивнул. Мы зашли переодеться в сухую одежду, прежде чем сесть в его внедорожник. Он протер запотевшее ветровое стекло.
– Эм, ты не чувствовала ничего странного перед тем, как увидела те бумаги?
– Нет, – я уставилась в окно. – Только головную боль, но я не ела сегодня.
Хайден притормозил в конце подъездной дорожки.
– Тогда давай для начала поедим? Мы сможем поговорить о том, что ты видела.
Я кивнула. Мы ехали какое–то время в тишине пока я не выдержала: я не знала, что он думает, и снова хотела извиниться перед ним.
– Хайден, прости меня. Я не должна была читать файлы. Это ваши личные данные.
– Я бы рассказал тебе, Эм, просто не знал, как это сделать. Я думал, что ты… Черт! – он ударил по тормозам.
Я резко повернулась в сторону дороги. Там была черная машина, купе. Не Порше, но очень знакомая, и стояла она прямо посреди дороги.
Шины завизжали на мокром асфальте, машину занесло, но Хайден пытался справиться с управлением. Мы ехали слишком быстро, чтобы резко остановиться. Нас вынесло на встречную полосу, и казалось, что машина вот–вот перевернется. В этот момент мои разум перенес меня на два года назад.
Я слышала, как Хайден ругался.
Мы и правда перевернулись. Меня отбросило на сидении, перед глазами были вспышки. Мое сердце остановилось, а легкие сжались так, что я не могла вздохнуть, когда внедорожник лег на водительскую сторону, потом на крышу, а потом на мою сторону. Я думала, что переломаю все кости. Воздух покинул легкие, а головой я с отвратительным треском ударилась о стекло.
Железо скрежетало, пока машина переворачивалась снова и снова. Я даже закричать не могла. Это было похоже на повторение моих самых страшных воспоминаний. Я еще раз ударилась головой об окно, и на сей раз оно разбилось.
Наконец, машина остановилась на водительской стороне, а меня прижало какой-то железкой.
Минуту я сидела спокойно, от шока я не могла дышать. По голове начала растекаться теплая и липкая кровь. Что–то пережало мою правую ногу так, что я не могла ею пошевелить. Я хотела осмотреться, но каждое движение причиняло боль. Сквозь окружающий шум было слышно, как продолжают вращаться колеса.
Каким-то чудом ремень безопасности все еще удерживал меня, и я осталась жива, я был… Хайден. Я не слышала его и не могла увидеть.
Обезумев от волнения, я начала бороться с подушкой безопасности, игнорируя острую боль, чтобы рассмотреть хоть что–то вокруг себя. Хайден без движения лежал на покореженной двери, весь в крови.
И несмотря на то, что кровь была повсюду, он был бледным, очень бледным.
– Хайден! – я потянулась вперед, но ремень удержал меня на месте. – Хайден! Очнись! Пожалуйста, о Боже. Пожалуйста, очнись.
Мои пальцы были в крови и скользили по защелке ремня.
Он все еще не двигался. Я даже не могла увидеть, дышал ли он, и никак не могла отстегнуть ремень. Паника захватила меня, крик вырвался из груди. Кто-то ведь должен нам помочь, так? Хайден должен быть жив, должен.
Это не могло повториться снова. Нет. Только не снова…
Пассажирская дверь открылась, перепугав меня окончательно. Я перестала бороться с ремнем и кричать. Кто-то пришел нам на помощь. Все будет в порядке.
Чьи-то руки потянулись ко мне: одна держала меня за талию, а другая отстегнула ремень. Я была слишком поглощена облегчением от грядущей помощи, чтобы думать о том, что может произойти, если кто–то коснется меня. Мне было все равно, кто вытаскивает меня из машины – я не могла оторвать взгляд от Хайдена. Меня приподняло в воздух, и вот я уже была на улице, дождь на моем лице смешивался со слезами.
– Пожалуйста, помогите ему! Пожалуйста!
И тут я осталась без поддержки.
Ноги подкосились, и я упала на холодную мокрую землю, ударившись бедром. И от новой вспышки боли перехватило дыхание. Я перекатилась на спину, пытаясь разглядеть нависшую надо мной тень за пеленой ледяного дождя. Медленно приподняв голову, я узнала того, кому я доверяла; того, кто поможет нам.
– Пожалуйста, помогите ему, – прошептала я, пытаясь стать на колени.
Внезапно нога, обутая в грубый ботинок, ударила меня по голове. Последовала белая вспышка, а затем темнота.
Глава 27
Когда я пришла в себя, то незамедлительно осознала две вещи. Я замерзала: мои зубы стучали, а пальцев на ногах я уже не чувствовала. И я не могла пошевелить руками.
Я открыла глаза, но вокруг была тьма. Я терпеливо ждала, когда зрение приспособится. И когда это произошло, я перешла режим полной паники, что, конечно же, не помогло унять невыносимую боль в черепе.
Я была в каком-то подвале, в старом, который кто-то использовал для хранения ненужных вещей. Стены были покрыты какой-то липкой гадостью. У меня ушло несколько секунд, чтобы понять, что по кирпичам струится вода – на полу ее было столько, что мои джинсы промокли. Тонкая рубашка, которую я накинула перед выходом из дома, облепила меня, как ледяная пленка. Я понятия не имела, где моя толстовка.
Я начала по-настоящему психовать.
Подняв ноги, я попыталась встать, но никак не могла освободить руки из-за спины. Они были скованны, толстая холодная труба упиралась мне в спину. Металл стянул запястья, когда я изо всех сил попыталась освободиться. Но у меня получилось лишь содрать кожу и пролить еще больше крови.