Хобхауз, узнав об откровениях друга с леди Лэм, ужаснулся:
— Ты с ума сошел, доверять секреты леди Каролине! О них завтра будет знать половина Лондона!
Но Байрон только посмеялся:
— Пусть знают! Это болото не мешало бы хорошенько встряхнуть.
— При этом ты надеешься выгодно жениться?
— Продав Ньюстед, я могу жениться и не слишком выгодно.
— Пока ты его продашь, долги превысят стоимость имения.
Друг был прав, финансовое положение Байрона становилось просто катастрофическим. Ньюстед были готовы купить, но не готовы платить за него деньги, а долги стремительно росли, поскольку экономить поэт не умел, управлять имением тоже, а под предстоящую продажу большого имения охотно ссужали кредиторы, рассчитывая на большой куш в будущем.
Финансовые дела были подобны воронке, в которую Байрона затягивало стремительно. Хобхауз высказывал опасения не зря, все шло к тому, что продажа единственного, что у поэта было, кроме собственного таланта, позволит лишь расплатиться с кредиторами. Конечно, Байрону бы перезаключить договора с арендаторами, некогда заключенные Злым Лордом на совершенно невыгодных условиях, а потому не приносящие ни малейшего дохода, как-то наладить саму жизнь в богатейшем имении, но, во-первых, это вовсе не соответствовало натуре самого Байрона, он был негодным хозяином, во-вторых, в надежде продать Ньюстед как можно скорее он не занимался имением совсем. В результате Ньюстед, который мог приносить большие деньги, только увеличивал долги своего хозяина.
Проклятый брак
— Августа, я должен жениться!
— Конечно, Джордж, к сожалению, но должен.
— Я бы очень хотел просто жить с тобой в небольшом домике, чтобы ты, а не чужая женщина, была хозяйкой и распоряжалась всем.
— К сожалению, это невозможно. Ты прекрасно понимаешь, что против нас восстанет весь свет. К тому же у меня семья.
Августа лгала сама себе, она не слишком стремилась быть хозяйкой в доме трудного в повседневной жизни, очень капризного и нервного брата. Очарованная Байроном в первые месяцы, за время недолгой жизни в заснеженном Ньюстеде она прекрасно поняла трудности его характера и, хотя любила Джорджа, вовсе не была готова постоянно терпеть его довольно тяжелый нрав.
— Я сделал предложение Аннабелле Милбэнк.
— О! Покажи письмо.
Байрон отдал незапечатанное послание, в тайне надеясь, что сестра порвет его. Он терпеть не мог решительных действий в личных отношениях, не любил любых выяснений отношений, предпочитая, чтобы все разрешалось как-то само собой, а тут приходилось делать решительные шаги!
До того как написать Аннабелле откровенно, он все же посоветовался следи Мельбурн, вызвав у той неоднозначную реакцию. Во-первых, наставница Байрона не подозревала, что он возобновил активную переписку с ее племянницей, и это явилось неприятным сюрпризом для леди Мельбурн. Во-вторых, она вовсе не была уверена, что брак станет счастливым для Аннабеллы и для самого Байрона, слишком они разные.
В-третьих, со времени знакомства поэта с ее племянницей многое изменилось, прежде всего сам Байрон. И дело не в многочисленных слухах о нем, а в том, что знала о поэте леди Мельбурн.
— Уж лучше бы сходил с ума с Каро!
Лорд Мельбурн с изумлением вгляделся в лицо супруги:
— Ты жалеешь, что у Байрона закончились отношения с этой дикой кошкой?
Леди Элизабет не могла пожаловаться супругу на поэта откровенно, это означало бы выдать доверенную ей тайну, хотя та уже давно была в Лондоне секретом Полишинеля. Но одно дело знать, и совсем другое произносить это вслух. Каролина не умела именно этого — говорить так, чтобы никто не обвинил тебя в распространении слухов. Леди Мельбурн умела, а еще она умела просто молчать, даже о том, о чем болтали все вокруг.
Байрон намеревался отправиться в Сихэм проведать Аннабеллу. Это означало бы предложение.
«Я не знаю, что говорить и что думать по поводу этой поездки».
Леди Мельбурн читала письмо со смешанным чувством еще и потому, что в него были вложены несколько других — от Августы и от Аннабеллы. Байрон снова поступал довольно подло, не задумываясь об этом. Он прислал бывшей любовнице и наставнице письма от двух женщин, написанные вовсе не для чьих-то чужих глаз, чтобы та сравнила и поняла, что Августа не глупее Аннабеллы и что они совершенно разные, но чем-то похожи.
Саму леди Мельбурн поразило другое, она вдруг подумала, что столь же легко Байрон сможет показать кому-то и ее собственные письма! Несмотря на то что она всегда была осторожна, сознавать, что твои необдуманные слова могут стать достоянием гласности…