Однажды старшая из сестёр пожаловалась Насте и с завистью заметила:
— Как строга матушка, Настя! Уже сил нет выслушивать её наказы! Тебе хорошо, ты сильная, храбрая. А мы мокрые курицы!
— Кто вам мешает? Давайте отпор. Иначе вовсе замордует. А тебе скоро под венец идти. Какая ты будешь после этого?
— Храбрости не хватит, — сокрушённо ответила девушка. А Настя подумала, что у женщин вовсе нет никаких прав в семейном отношении, и тяжко вздохнула. Жалость на весь женский род опечалила Настю. Но сил хватало лишь для себя. К тому же у самой вполне возможны серьёзные осложнения с церковью и обществом. «Какие мы всё дуры, бабы! — подумала она сердито. — Пока молодые, всё понимаем и даже заставляем хоть чуточку сопротивляться. Состарившись, словно мстить начинаем молодым дочерям и родным. Злоба так и брызжет из них на нас, молодых! А отцы и вовсе нас держат за рабынь! Слава Богу, что мой понимает иначе нас. Меня, — поправилась Настя. — За это ему надо огромный памятник поставить после кончины! Господи, что я несу! Дура я!»
Но теперь всё осталось позади и можно перевести дух.
Эпилог
Тимофею понравился дом. И земли много, есть где развернуться с садом и огородом. На старости лет будет чем заниматься в тишине и покое. Беспокоило лишь будущее дочки. А она, казалось, ни о чём не думала. Жила в трудах по устройству дома, не замечая, что тучи над нею сгущаются. Церковники уже смотрели на неё косо, ходили слухи и сплетни, что долго терпеть такое от молодой бабы никто не станет. По вечерам она с отцом постоянно оговаривали всё возможные последствия её поступка.
— Полагаю, Настенька, нам предстоит в скором времени дальняя дорога, — мрачно сказал Тимофей, уткнувшись взглядом в столешницу. — Думать надо.
— Осуждаешь? — с любопытством спросила Настя.
— Нет, что ты! Просто хочу как-то уменьшить ту опасность, что нависла над тобой. А дело то не шуточное.
— Думаешь, что надо сбегать из города? — в голосе Насти сквозило недовольство.
— Пока ничего не знаю. Но стоит подготовиться и к такому. Чем чёрт не шутит,
— А куда, тятя? — уже серьёзным голосом спросила Настя. — У тебя есть что-нибудь на примете? Если так всё опасно, то лучше не выжидать. Я тоже заметила, что никто больше со мной не здоровается, а посматривают, как на врага. Да, согласна с тобой, что на нас что-то надвигается страшное. А что могут со мной сделать?
— Трудно сказать, дочка. Но обязательно сильно побьют и отправят насильно в монастырь замаливать грехи. Это та же тюрьма, — печально молвил Тимофей. — Надо поспешить с делами. Всё распродать и тихо убраться из города. А тут всё так хорошо стало идти! С твоими деньгами можно расширить дело и грести монеты лопатой. Да что-то не суждено.
Настя с сожалением и жалостью смотрела на отца. Тот был убит предстоящими событиями, и Настя ничем не могла ему помочь. Разве что отдать всё украшения и побыстрее смотаться куда-нибудь в тихое место. Но куда? Это ещё стоит решить.
Через неделю Тимофей пришёл домой в приподнятом возбуждённом настроении.
— Ты что такой, тятя? — немного испугалась Настя. — Что-то случилось?
— Слава Богу ничего не случилось. Хотя и назревает. Я узнал, куда можно нам сбежать. Далеко, но то дело выполнимое. Судно у нас есть. Людей наймём, и можно без особого риска отправляться на полночь.
— Нашёл город или что ещё? — встрепенулась Настя.
— Нашёл! Расспросил купцов с полуночи, что у пристани стоят. За три недели вполне доберёмся до Царицына. Так город называется. Говорят, что растёт он довольно быстро. Купеческий город. Что скажешь, дочь?
— Так там всё надо будет начинать сначала?
— Само собой! Как иначе? Да то дело наживное. Зато никто там тебя не знает, никто не обидит. Дело наладим. И Астрахань поблизу будет. Торговать станем. А тебе ещё повезёт с женихом, авось кто и появится. Ты ещё так молода. Да и я подумываю жениться. Ещё сорока нет, что бобылём жить! Так что готовься!
Настя с удивлением глядела на отца. Таким деятельным и ретивым она давно его не видела и его энергия вдруг передалась Насте.
— Стало быть, продавать дом? — с сожалением спросила Настя.
— Что ещё с ним делать? Я уже и покупателя стал искать. Оказалось, что с продажей задержек не будет. Дом ещё крепкий. И сад.
Но прошло несколько дней и небольшая орава баб и мужиков встретила Настю на улице. На неё посылались самые ужасные оскорбления и поносные выкрики. Палки уже замелькали в воздухе, когда неожиданно пожилой мужик внушительного вида заорал: