— Сложное дело. Но я подумаю. Поговорю с Агаджи. Может, что и получится.
На этом их разговор закончился. Помощник Агаджи даже шлёпнул Настю пониже спины, и та помчалась выполнять свою работу. Повторяла шёпотом имя этого человека: Бабуш, Бабуш. И подумала: «Интересно, как имя его отца? Или он тоже поменял на местное? Надо спросить. Значит, он теперь купец. Большой человек! Надо с ним подружиться. Вдруг поможет чем!»
Ей не терпелось поделиться новостью с отцом, но тот был сильно занят, а отвлекать его было опасно. И Настя терпеливо ждала удобного случая. А он наступил дня через два.
— Тятечка! — окликнула она отца. — Я уже говорила с ним! Его зовут Бабуш! И он водит знакомство с нашим хозяином Агаджи. Обещал поговорить с ним о нас.
— Это уже хорошо, дочка! Куда мы идём, узнала?
— Он сказал, да я подзабыла название. Какое-то море. В него река впадает, и в этом месте его посёлок. А сколько до него времени идти — не узнала. Но очень и очень далеко.
Они ещё хотели о многом поговорить, но Тимофей получил кнутом по спине, и Настя убежала, боясь смотреть, как бьют её отца. Страх и злость мешались в её голове, однако жить надо и никуда от этого не денешься.
А через неделю, примерно, Насте опять удалось перекинуться словом с Бабушем.
Под конец тот сказал как-то странно:
— Если хотите, готов купить вас у Агаджи. Будете моими рабами. Обещаю лучшее обхождение. Скажи отцу. Здесь вы стоите недорого. А дальше ваша цена повысится раза в три, а то и больше, — и он усмехнулся. Насте это не понравилось. Но она с надеждой всё время думала о его словах и всё ждала случая обговорить это с отцом. Тоже было трудное дело и приходилось ждать.
— Тут трудно что-то решить, Настя, — ответил Тимофей, выслушав рассказ дочки. — С этими людьми трудно договариваться. Мы ведь рабы и им безразлично как это с нами произошло. От барыша они никогда не откажутся. А ты говори с ним. Кстати, а где его отец? Похоже, что в караване его нет.
— Спрошу, тятя. Как удастся поговорить, так и скажу. А ты тоже думай. Этот Агаджи живёт в другом месте. Далеко от моря. А ты знаешь, что такое море?
— Я его никогда не видел. Тятя мой ходил по нему на лодье. Да то всегда со льдинами, а то, к которому идём, должно быть тёплым. А ты обмылась после купания? Вода в озере дюже солёная оказалась. Даже соль не коже появилась. Ещё язвы заработаем. Ты больше в таких не купайся, Настенька.
Караван шёл по голой выжженной степи. Редкие кустики трав и ещё каких-то чахлых кустов навевал уныние и тоску на путников. Воды было мало. Лишь три раза в день давали по кружке мутной воды, и у некоторых болели животы. Тимофей тоже мучился. Силы его помаленьку истощались.
Но неожиданно купец Агаджи вызвал его к себе. Оглядел критически, заметил:
— Ты что такой хилый? Или жара так на тебя действует.
Тимофей плохо его понимал, но согласно кивал и односложно отвечал.
— Бабуша знаешь? Просит продать тебя с дочкой. Согласен?
Купец ещё повторил вопрос медленно, и Тимошка уразумел. Закивал и торопливо ответил:
— Да, да, господин! Хочу, господин!
— Тогда держать вас не стану. Не ожидал, что ты будешь таким хилым. А дочь твоя просто уродина! Завтра совершим сделку, и иди себе к Бабушу. Может, там тебе будет лучше. Проваливай! — махнул он рукой.
Тимошка понял лишь то, что купец согласился продать их Бабушу. Это не произвело на него особого впечатления. Он уже успел значительно отупеть и ко всему относился без взрыва негодования и злобы. Кроме плохого, это ему не дало бы ничего.
Он даже понял, что может поискать Настю и быстро её нашёл.
— Со мной говорил Агаджи, Настя! Сказал, что завтра продаёт нас Бабушу! Что ты на это скажешь? Мне что-то смутно от такого…
— Не бойся, тятя! Хуже не будет. А лучше Бабуш обещал. Ещё встретимся с его батюшкой и посмотрим, как он отнесётся к нам. Будем надеяться на лучшее, тятя!
Вечером следующего дня слуга Агаджи молча повёл рабов к новому хозяину.
— Вот, господин, возьмите своих рабов. Мой хозяин вам желает добра и барыша.
Бабуш уже видел Тимофея и теперь изучал его взглядом. Всё же поздоровался на русском, и Тимошка услышал довольно сильный акцент. Видно, что то был не родным языком. И не удивительно. Мать-то была калмычка.
Бабуш немного поведал историю своего рода. Оказалось, что его отец по имени Матвей из курской земли попал в плен к татарам Ногайской орды. А те вскоре продали его калмыкскому, вернее торгутскому тайше, вроде хана у них. Те только что переселились в степи восточнее Волги и Яика[1]. Так Матвей оказался рабом. Сумел выкупить себя. Принял буддизм и женился на богатой дочери купца.