Князь пожал плечами и сообщил, что ему без разницы.
— Их что, едят? — поинтересовался с брезгливостью.
— Нет, конечно! — Привратник аж за сердце схватился. — На них смотрят. Ставят аквариум на стол во время приемов пищи и завидуют их грации, гибкости, худобе… Это как с картинками на холодильнике, но лягушка еще и двигается. Ее нельзя игнорировать, понимаете? Она такая хрупкая, что при взгляде на нее кусок в горло не лезет.
А уж пока ей мух наловишь, умаешься больше, чем в гимнастическом зале, да и дом чище станет. Кстати, о вас уже раз пять спрашивали… Господин Зик. Он у вольера с самками.
Вольер — это было громко сказано. Скорее, высокая сетчатая огорожа, что отделяла десяток раскормленных наседок от людей и друг от друга. Крячи высиживали яйца почти четверть года, и еще месяцев десять заботились о бескрылом потомстве, поэтому от полета их удерживали только родственные чувства.
Молодняк размещался в настоящих вольерах — просторных, сотни раз ремонтированных, местами напоминавших заграждение против боевых орудий народа линг. Привыкшие к людям несушки дневное время проводили в загоне на болоте, а ночевать возвращались под крышу.
Главной проблемой питомника считались самцы. Прирожденные драчуны и защитники, в природе они не терпели соперников и сражались насмерть. Самый сильный и удачливый становился первым парнем на деревне и собирал гарем. Но в неволе быть единственным и неповторимым не получалось: смотрители пеклись о наследственности и отправляли отпетых забияк в свободную жизнь.
Благодаря обширной территории и большому количеству «курочек», три четверти года самцы мало пересекались между собой и с горем пополам уживались на одном болоте. Но летом, в брачный период, их настигали инстинкты диких предков, что отключали мозг и заставляли крушить все вокруг.
Драчунов рассаживали по клеткам, однако это помогало плохо. Магия шесс снабдила кряч надежными клювами, которые за неделю беспрерывного жевания справлялись с любой проволокой. Вот и сегодня один такой молодчик устремился в горы — туда, куда улетели последние дикие крячи.
И скатертью дорога! Его все равно собирались вышвырнуть. Слишком уж злобный он был, других птиц баламутил. И на дрессировщика внимания не обращал, хотя многие крячи учились не хуже собак и заменяли богатеям домашних зверюшек. Вон и Папаша Зик не устоял — положил глаз на белошеего красавца с шишкой на клюве и ободранным хвостом.
Джи Лин шел по узкой дорожке, игнорируя доносившееся отовсюду шипение. Себя он к любителям опасных развлечений не относил, но раз уж пообещал информатору крячу, приходилось держать слово.
— Прекрасный вечер, князь. — Толстый человек, похожий на одетую в заморский халат гусеницу, учтиво поклонился. — Благодарю за опоздание. Я больше часа наслаждался прелестным пением этих сладкоголосых созданий.
— Р-ряч! — согласилась кряча, и ее пронзительный голос мог соперничать с царапаньем по стеклу. — Р-ряч! Р-ряч!
«Надеюсь, это не сарказм», — приуныл Джи Лин, которому не хотелось уйти ни с чем после всех приложенных усилий.
— Милые птички, — прозвучало нейтрально.
— Милые? — Подбородки Папаши Зика синхронно качнулись, пухлые руки в дорогих кольцах прижались к бочкообразной груди. — Нонсенс! Они грандиозны! Но поговорим о вас, князь. Вы интересовались заговорщиками, не так ли? Хм… Это очень любопытно, потому что после вашего звонка мне позвонили еще трое с тем же вопросом.
— Кто?!
Пышные усы информатора недовольно встопорщились, на высоком лбу проступили морщины.
— Но-но-но! Так дела не делаются. Все знают: Папаша Зик не треплется о клиентах направо и налево. Однако вы были первым, поэтому вам я дам сутки форы. По-моему, это честно.
«Трое… Шонник отпадает — ему нечем заплатить. Приезжие тоже — вряд ли они вообще знают о существовании Зика. Остается Майва… Снова Майва! Надо бы поговорить с ней, потому что ее забота уже переходит черту. И еще двое… Кто-то из городского совета? Вероятнее всего Кан Ди Мин, который в последнее время мнит себя вторым князем, и Ли Ма Ни, что без теорий заговора жить не может», — размышлял Джи Лин, неохотно кивая.
— И что вы можете рассказать? — спросил, отвлекая Папашу Зика от рулад томящегося в одиночестве самца.
— Только то, что говорят и на улицах, и в высшем обществе. Заговор против Фабиана плетется больше года. Короля собираются свергнуть либо на вашей скорой свадьбе, либо осенью на празднике в честь пятидесятилетия автономии княжества. Люди уверены: его величество всенепременно посетит эти мероприятия.