— Рукотворное проклятие обязывает, разве нет? С другой стороны, оно не остановит того, кому вы нужны по-настоящему.
— Я остановлю. Или Фабиан — навеки. Желаете поговорить об отношениях? Прекрасно. Давайте начнем с Майвы Анозы. Недавно она посетила ведьму и попросила отворотное зелье, о чем «околдованный» внучок Шессы поведал мне по секрету. Ничего не хотите объяснить?
Князь узнал в кучере одного из охранников замка, которые выполняли там чисто декоративную роль и порой помогали Старому Сэму, и не стал развивать тему короля, Лисы Стау и Майвы.
— У вас рубашка пожевана на плече, — заметил, лишь бы не повисло тяжелое молчание.
— А у вас штаны на заднице, но я же не треплюсь об этом на каждом углу, — огрызнулась полукровка, и стало ясно, почему валесийские газеты чаще всего именовали ее «очень прямолинейной особой, не знакомой с тактом». — Залезайте уже. Любой встречный скажет, что вы похожи на застуканного на горячем любовника, а не на жертву крячи.
Джи Лин усмехнулся и повиновался. Пожалуй, ему импонировала бесцеремонность столичной гостьи. Мелиса не улыбалась в лицо, пряча камень за спиной. Может, у нее и имелись особые приказы короля, но она не втиралась в доверие, не лебезила в мелочах и не пользовалась своей яркой красотой, чтобы лишить собеседника здравого смысла.
«А жаль, — пронеслась абсурдная мысль. — Мне бы не помешало немного безумия».
К счастью, колеса загрохотали по мостовой, и сумасшедшая идея вылетела из головы.
Князь покосился на Лису. Она сидела рядом, молчаливая и немного печальная. Смотрела в окошко, на поднявшуюся луну и темные силуэты придорожных деревьев. Не жалась в угол, не прижималась к попутчику, не горбилась, не держала спину неестественно прямо, не избегала случайных прикосновений на поворотах, не прятала глаза… Просто сидела, и ее тихое присутствие было настолько естественным, что не мешало ни думать, ни отдыхать, ни притворяться перед самим собой, что будущее существует.
— У вас тоже обнаружились предки-линг? — Мелиса каким-то чудом ощутила взгляд спутника.
— Даже не думайте об этом. Поберегите воображение. Что там с датой свадьбы, кстати? Фабиан долго ждать не будет. Самое большее — полтора месяца, до совершеннолетия Айрис. Потратьте их с умом.
— Да уж не сомневайтесь, — буркнул Джи Лин, раздосадованный сочувственным тоном.
Как на зло, запрет сыграл нехорошую шутку. До самого замка князь не мог выбросить его из головы, хотя и понимал: дело не в Лисе и ее прелестях, а в короле, что двигает людей как шахматные фигурки. Фабиан нацелился на Холмы выгоды ради, но полукровкой Стау играет исключительно для собственного удовольствия. Она наверняка ненавидит его сильнее, чем все заговорщики Валесии вместе взятые.
— Доброй ночи, князь, — произнесла Мелиса в вестибюле замка. — Вас удивит, если я скажу, что верю в счастливый финал вашей истории?
— Разумеется. Вы ведь не похожи на лгунью.
Она засмеялась и предложила встретиться утром. Обсудить все. Вместе найти выход.
— Намекаете на что-то конкретное?
— Нет человека — нет проблемы, князь. — Лиса свернула на второй этаж. — Только на это.
«Речь об Айрис Миллс, которую некоторые доброжелатели могут захотеть убрать из княжества навеки? Или о заговоре?!» — Джи Лин вошел в свою опочивальню и едва не поскользнулся на цветочном лепестке, коих вокруг валялось немеряно.
Поморщился, представив завтрашние стенания горничной. С тех пор, как приютские девочки пристрастились к журналу «Благородное общество для всех», который информировал простой народ Валесии о быте истинных аристократов, жить стало трудновато. Проще дождаться зимы, когда цветы можно сыскать лишь в цветочной лавке, чем убедить юных дам, что вся эта красота хорошо смотрится только на фотографических снимках.
— Однажды я тут убьюсь, — пробормотал князь, ленясь включить свет и пробираясь к постели в полутьме. — Или задохнусь пыльцой.
Он пошарил рукой по кровати и поморщился: некоторые лепестки уже привяли и превратились из прохладных в склизкие. Но вытряхивать всю эту красоту не было сил. Джи Лин пообещал себе, что передохнет пять минут и вернется в строй. Надо хоть зубы почистить, а то развалился на покрывале как дикарь…
На полу что-то зашуршало.
«Мыши», — князь стукнул кулаком по деревянному изголовью, прогоняя наглецов.
Ушли ли они, он не знал, потому что провалился в глубокий сон без сновидений.
Глава 7. Сердце красавицы
Ведьма Шесса утверждала, что давно перешагнула столетний рубеж, но А Ли знал: бабке всего семьдесят. Она совсем не напоминала колдуний из книг и кинематографа. Те были высокими, костлявыми, беззубыми и уродливыми, одевались в шмотье и украшали себя всем, что подворачивалось под руку.