Симпатия — так это называют в книгах. Не жалость к приговоренному, не уважение к врагу Фабиана, не признание власти, не робость перед видным мужчиной, не чувство вины — ничего подобного! То есть вину Айрис все же испытывала. Правда, недолго.
Она достаточно терзалась в прошлом, после смерти Армана. Тогда «проклятая Миллс» была нежной ромашкой, неприспособленной к миру, где людьми играют как куклами и гордятся этим. Почти год прошел… Та кроха, что едва не превратилась в тень от бесконечных рыданий, канула в небытие. Нынешняя Айрис не страдала дольше, чем требовал организм.
Джи Лин хороший и он в беде? Барахтается из всех сил, но вряд ли выкарабкается из королевской трясины без посторонней помощи или чуда? Хм… Чудеса — это несерьезно, а вот помочь князю пережить бракосочетание не помешало бы.
«Есть ли жизнь после свадьбы?» — однажды шушукались горничные со смешками и прибаутками.
Речь шла о бытовых проблемах, что безжалостно уничтожают чувства, но Айрис восприняла инсинуации на свой счет и поразилась тому, как легко заявила:
— У князя будет!
Эта идея не вызывала внутреннего отторжения хотя бы потому, что хотелось уесть Фабиана, увидеть на его лице не издевательскую ухмылку, а досаду, лишить короля меченой карты!
«А еще ты, подруга, вроде как вот-вот втрескаешься по уши. От ненависти до любви, помнишь? Сюжет, который ты высмеиваешь при каждом удобном случае», — нагло доложил внутренний голос.
Глупости, конечно же. Айрис не собиралась влюбляться. Если верить местному толкованию проклятия, полюбить должен Джи Лин, причем полюбить больше жизни.
«Сильнее, чем когда-то Арман», — память не щадила чувств.
Такое вообще возможно? Стоило проверить и постараться не думать о том, что все надежды — ничто, проклятие не победить и в следующем месяце король будет улыбаться, подыскивая вечной невесте нового жертвенного жениха.
К вечеру замрячило, сумерки опустились рано, и в замке воцарилось уныние. Даже витавшая в облаках тетушка Руденс предалась меланхолии — ее странный поклонник, представьте себе, не появлялся целых два дня. Не иначе как охладел к своей «пышнотелой богине», что смотрела свысока и воротила нос, да и нашел добычу посговорчивее.
Лиса, как обычно, пропадала в городе, князь безвылазно сидел в административном крыле, служанки госпоже невесте указывать не смели, охранники лишь спрашивали о том, не нужно ли ей сопровождение, и не навязывались.
Айрис не привыкла к такой свободе. Живя в доме родителей, она вела себя как полагает девушке на выданье, не нарушала неписаные правила и знала: о малейшей самодеятельности мигом доложат матери, и нравоучений не избежать. Когда в ее судьбе главным стал король, все изменилось, но не так, как хотелось бы.
Люди Фабиана не контролировали, а наблюдали. Каждый шаг проклятой Миллс протоколировался. Короля забавляли ее несмелые протесты и полудетские выходки, и это отбивало тягу к приключениям.
В Холмах все было по-другому. Айрис предоставили самой себе, будто втайне надеясь, что однажды она попросту исчезнет. Мелиса вытянула из нее обещание не подвергать свою жизнь опасности и окунулась в пучину неких государственных дел, вникать в которые не имело смысла.
Поначалу это обижало, потом — пьянило, а в последние дни вызывало признательность. В кои-то веки выпал шанс почувствовать себя обычным человеком! Жаль, что для Айрис подобное положение вещей было в новинку и толкало на безумные поступки.
— Доброй ночи, тетушка. — Она твердо решила выполнить один из пунктов плана по спасению князя в ближайшие часы. — Не забудьте выпить свою настойку для приятных снов.
— Не нравится мне твой тон, деточка. Что у тебя на уме? — Порой тетя, что на самом деле приходилась Миллсам дальней родственницей, проявляла необычайную проницательность.
— Ничего.
— Знаю я это «ничего»… — Тетушка отложила бигуди, которые рассматривала с неодобрением, поправила ворот необъятной ночной рубашки и потянулась к стопке книг на столе. — Видно же, что уши красные и глаза горят. На свидание спешишь? — В руках Айрис оказалась тонкая книжица в накладной обложке без названия. — Прочитай внимательно, изучи иллюстрации и запомни симптомы. Увидишь у своего молодого человека что-то похожее — беги от него как от чумы. И… Минуточку… — Тетя начала рыться в сумочке, не заботясь о сохранности ее содержимого. — Надо было давно поговорить об этом, да я все откладывала… Хотя зачем терять время попусту? Нынче молодежь знает больше, чем повитухи в мое время. Как книгу откроешь — тут тебе и теория, и практика, и добрые советы. Да где ж эти контрацептивы? Точно помню, в Валесии покупала. Аптекарь так смотрел… Думал, небось, старуха молодчиков меняет как перчатки и дурных болячек опасается.