Я поднапрягся и перешел в сидячее положение без особых проблем, но при попытке оглядеть себя застыл с отвисшей челюстью. Глазам моим предстал вовсе не я сам… ноги в высоких сапогах, штаны странного покроя, широкий пояс, такой же, как у стоявшей вокруг троицы, на них меч, какой-то мешочек.
Откуда это все?! Я никогда не носил ничего подобного!
– Порази меня боги, точно непорядок, – пробормотал Ярх. – Вот так сранство! Срезали дорожку, называется!
Но я его не слушал, я поднял левую руку и принялся ее рассматривать.
Так, шрама около большого пальца, полученного мной в десять лет, на месте нет… Неужели, нет, этого не может быть… но как еще тогда объяснить, что я чувствую себя неловко, неудобно, словно нацепил на себя чужую одежду?
Перед глазами закружилось, в ушах возник гулкий звон…
Так, нет, не хватало еще грянуться в обморок, словно девчонке, – я сжал зубы и задышал так глубоко, как только мог. Ничего, все объяснится, как-нибудь развеется, и я перенесусь обратно из тела этого Рыжего в свое, ведь мне чужого не надо, свое бы сохранить.
Послышался топот копыт, и я поднял голову, чтобы посмотреть, кого еще принесла нелегкая.
– Что с ним? – спросил восседавший на могучем гнедом жеребце такой же могучий черноволосый мужик в сверкавших под солнцем доспехах.
– Хотели бы мы сами знать, – прошелестел Пугало из-под своих одеяний, и я снова дернулся.
С мелкого и мохнатого, больше похожего на пони конька проворно соскочил тип в широкополой шляпе, и вправду похожий на гриб, неведомым образом выучившийся ходить. Ухмыльнулся, показав черно-желтые зубы, и вразвалочку двинулся ко мне, но не прямо, а словно обходя меня по кругу.
– Дайте ему воды, что ли, – пробормотал он.
– Воды? Да ты очумел, Мухомор! – Ярх расхохотался и отцепил от пояса фляжку. – Издеваешься?!
Флягу сунули мне под нос, и я взял ее непослушными пальцами.
Только сделав пару глотков, я понял, что это вино, разбавленное, слабенькое и очень кислое. Противную сухость из горла оно смыло, и на мгновение у меня даже зашумело в голове.
Когда шум прекратился, Мухомор уже стоял рядом и пялился на меня.
Из оружия он носил только длинный кинжал с крупным драгоценным камнем в рукояти, багровым, как запекшаяся кровь. Зато на поясе его болталось несколько плотно набитых кожаных сумочек, а с полей шляпы свисали какие-то корешки на веревочках, палочки, пучки травы.
И пахло от него необычайно сильно и приятно – как от стога сена.
– Ну вот, это ж надо же тебе, а, – сказал он, озабоченно щуря светло-желтые кошачьи глаза. – Это ведь не Рыжий, если я хоть что-то понимаю в этой поганой жизни.
– Как так? – спросил обладатель шрамов на руках, чьего имени я до сих пор не знал. – Только что был Рыжий, а теперь не он?
– Да, объяснись! – потребовал оставшийся верхом тип в доспехах.
– Ну как же… – Мухомор с шумом втянул воздух через сжатые зубы. – Не он это. Что произошло, я понять не могу, но место это поганое и что-то оно с ним сделало…
– Так, а кто же тогда это? – поинтересовался Пугало. – Он нас понимает?
– Понимаю, – сказал я, насилуя чужой язык, и только доведя слово до конца, сообразил, что ответил по-русски!
Тьфу, пропасть! Как же мне произнести что-то на местном наречии?
– Ты кто такой, отвечай, сволота? – подступивший ко мне Ярх вытащил меч так быстро, что я увидел лишь смазанное движение, а в следующий миг нечто острое и холодное уперлось мне в горло.
– Остынь, – холодно проговорил обладатель шрамов на руках.
– Но Визерс…
– Остынь, – куда более сурово произнес тип в доспехах. – Мухомор, говори четче. Оборотень? Подмена?
– Ни то, ни другое, мой лорд, другая душа в том же теле… совсем чужая.
– Кто вы такие? – воскликнул я. – Что происходит?! Я ничего не понимаю!
Ага, а вот теперь вырвавшиеся из моего рта звуки показались чуждыми мне самому – стоило только заговорить «от души», ослабив контроль над языком, как он начал двигаться привычным для себя образом.
– Ага, он говорит! – обрадовался Ярх. – Отвечай, куда ты дел Рыжего?
– Никого я никуда не девал! – заорал я, окончательно теряя терпение. – Ты идиот?! Где я, демоны вас подери?!
– Тихо ты, – голос у лорда в доспехах был начальственный, почти как у Юр Палыча, и я послушно заткнулся. – Сейчас времени нет разбираться, вечером им займемся. Приглядывайте, чтобы он чего не натворил и в неприятности не угодил.
Визерс, тонкоголосый тип в шрамах, кивнул:
– Хорошо.
Лорд натянул поводья и помчался прочь.
– Вечером так вечером, – Мухомор развернулся и вперевалку заковылял к своей лошади.
– Вставай, чего разлегся? – сказал Ярх, убирая меч в ножны и глядя на меня недружелюбно. – Пора отсюда убираться, а то еще что-нибудь с кем-нибудь случится… – он сердито сплюнул. – Говорил я, что не стоит сюда соваться, ведь говорил же, да? Проклятое место…
Ноги меня слушались куда лучше, чем язык, и поднялся я без труда.
Выяснилось, что на поясе у меня болтается с одной стороны меч, с другой нож и что облачен я в куртку из плотной кожи с нашитыми кое-где металлическими пластинками. Рыжий, в чье тело я попал, оказался парнем высоким, ничуть не меньше меня, но куда более плечистым и крепким.
Пугало и красноглазый Ярх были ниже его, зато Визерс превосходил на полголовы.
Хотя его или меня… сразу не разберешься…
Только утвердившись на нижних конечностях, я смог понять, где мы находимся – огромная поляна, вся уставлена монолитами из черного, белого и черно-белого камня, колоссальными, щербатыми, покосившимися, один нависает почти над головой; между каменюками вьется тропа, и по ней движутся телеги, скачут всадники, все вооруженные, рожи свирепые, загорелые; дальше со всех сторон виднеется лес, зеленая стена высотой метров в тридцать, колышущиеся под ветром кроны.
Честно говоря, мало похоже на нашу Рашу… На ту ее часть, что мне знакома.
– Не стой, – вывел меня из созерцания голос Визерса. – Вон твоя лошадь, садись.
Лошадь? Это что, мне предстоит ехать верхом?
– Да, кстати, оружие-то лучше у тебя забрать, – сказал Пугало, и Ярх вновь обнажил клинок.
На тот случай, если я вздумаю сопротивляться.
– Да ладно вам, чего вы… – сказал я, стараясь не глядеть на обнаженное лезвие шириной в ладонь – если такая хрень воткнется тебе в бочину, то это будет покруче занозы.
Блин, похоже, все реально, и я угодил в невнятную и невероятную историю!
– Так будет лучше, – Пугало оказался рядом. – Расстегивай пояс.
Он оружия не обнажал, но выглядел куда более опасным, чем показательно грозный Ярх, да еще этот голос, от которого покрываешься холодным потом, несмотря на пекущее солнце…
Оно тут, кстати, такое же, как у нас.
Куда же я попал?
На Земле двадцать первого века не осталось уголков, где сражаются холодным оружием, даже у самого дикого папуаса есть в загашнике «калаш» и пара гранат. Значит, я оказался где-то в другом мире или в ином времени, столетии эдак в пятнадцатом, когда тусовались всякие рыцари.
Пояс мой, лишенный меча и ножа, стал чуть легче, и Пугало подвел меня к рыжей лошади со светлой гривой.
– Фррр, – сказала она, глянув на меня с легким недоумением, и я трясущейся рукой вцепился в седло.
Я же никогда не ездил верхом!
Зато Рыжий ездил, а значит, тело его должно помнить, что и как нужно делать. Остается только позволить ему действовать самостоятельно, отключить мозги… только как это сделать?
Проблему решил Ярх, кольнувший меня в седалище.
– Ай! – воскликнул я, и через мгновение оказался сидящим верхом с зажатыми в руке поводьями.
Ярх и Визерс загоготали, Пугало тихо хихикнул.
Я ткнул лошадину пятками в бока, и она пошла – было страшно, но и интересно тоже. Ускорился мой скакун самостоятельно, когда остальные перешли то ли в галоп, то ли в рысь, хрен его знает.
Мы обогнали несколько телег, нагруженных мешками, бочками и кувшинами. Проехали между двумя одинаковыми черными монолитами, похожими на статуи уродливых слонов, и оказались на опушке.