И ковер в комнате был зеленый. Он мягко пружинил под ногами, напоминая мох или какие-нибудь лишайники. Остальные три стены были увешаны фотографиями. На всех фотографиях одно и то же: группы экстраординариев на школьном крыльце. Я не могла определить, ведьмы там или оборотни. Во всяком случае, фей не было. Внизу к рамкам крепились крошечные золотые таблички, на которых был указан год — начиная с 1903-го и вплоть до фотографии прошлого года, справа от двери.
На самом старом снимке были шесть взрослых, и вид у них был жутко серьезный, как будто они только что кошек мучили. Экстраординарии-дети появились только начиная с 1967 года. Может быть, в этом году Геката-Холл стал школой? А что же здесь было раньше?
На прошлогодней фотографии я увидела около сотни детей, и держались они вполне раскованно. В первом ряду стояла Дженна, рядом с довольно высокой девочкой. Они обнимали друг друга за плечи, и я подумала, что это, может быть, та самая таинственная Холли.
Честно говоря, я ей чуть-чуть позавидовала. Сама я не могла себе даже представить, как это — настолько сдружиться с кем-нибудь, чтобы класть руки друг другу на плечи. Я на своих старых школьных фотографиях всегда стою одна в заднем ряду, завесив лицо волосами.
Может, потому Дженна так странно на меня посмотрела, когда я заговорила о ее бывшей соседке? Может, они были лучшими подружками, а я — посторонняя, нахально вломилась и хочу занять место Холли? Замечательно…
— Софи?
Я, вздрогнув, обернулась.
За спиной у меня стояли три самые красивые девочки на свете.
Я сморгнула.
Нет, не все три были убийственно прекрасны, только та, что в середине. Каштановые кудри мягкой волной спадали почти до талии. Ей, наверное, даже феном пользоваться не приходилось. Спорим на что хотите, она так и просыпалась по утрам с волосами, словно из рекламы шампуня «Пантин», вокруг щебетали птички, а еноты приносили ей завтрак или что-нибудь в этом духе.
Еще я не могла не заметить, что у нее совсем нет веснушек, так что я немедленно ее возненавидела.
Справа от нее стояла блондинка, типичная девочка из Калифорнии — прямые волосы, загорелая кожа, синие глаза. Только глаза слишком близко посажены, а когда она улыбнулась, я заметила, что прикус у нее неправильный.
Третья девочка была чернокожей, ростом еще меньше меня, на вид симпатичнее, чем блондинка, но куда ей до рыжеволосой богини в центре! И все-таки, даже глядя на самую некрасивую из них, я словно мысленно хотела увидеть их красавицами. Разум отказывался задерживаться на их недостатках.
Чары отвода глаз — иначе ничем не объяснить. Правда, я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из ведьм ими пользовался. Это уже очень серьезная магия.
Я, наверное, смотрела на них, как слабоумная. Блондинка спросила со смешком:
— София Мерсер, правильно?
Тут я спохватилась, что у меня в буквальном смысле слова отвисла челюсть. Я так быстро захлопнула рот, что зубы клацнули. В тишине комнаты это было хорошо слышно.
— Да, я Софи.
— Отлично! — сказала пигалица. — Мы как раз тебя ищем. Я — Анна Гилрой. Это, — она указала на блондинку, — Честон Бернетт. А это — Элоди Паррис.
— А-а, — сказала я и улыбнулась рыжей. — Красивое имя. Как «Мелоди» без буквы «М».
Она усмехнулась:
— Нет, как «Элоди».
— Не ссорьтесь! — вмешалась Анна. — Видишь ли, мы с Честон и Элоди — вроде как бы комиссия по встрече новых ведьм. Так что… добро пожаловать!
Она протянула руку, и у меня мелькнула мысль: наверное, я должна ее поцеловать? Но я тут же опомнилась и просто пожала Анне руку.
— Вы — ведьмы?
— Ну да, мы же говорим, — нетерпеливо отозвалась Элоди и получила еще один суровый взгляд от Анны.
Я сказала:
— Извините! Просто у меня никогда не было ни одной знакомой ведьмы.
— Правда? — переспросила Честон. — Вообще ни одной знакомой ведьмы или ни одной темной ведьмы?
— Что-что?
— Темной ведьмы, — повторила Элоди таким надменным тоном, что вполне могла бы посостязаться с Навсикаей.
— А я, э-э… Не знала, что ведьмы бывают разных видов.
Девчонки посмотрели на меня так, словно я вдруг заговорила на иностранном языке.
— Но ты же темная ведьма? — Анна вытащила из кармана листок бумаги. Это был какой-то список, и она быстро проглядела его. — Так, Ласситер, Мендельсон… Вот: Мерсер София, темная ведьма. Это о тебе.
Она протянула мне список, озаглавленный: «Новые ученики». Там было штук тридцать имен, с пояснениями в скобках: «оборотень», «фея», «белая ведьма». Только у меня одной было сказано: «темная ведьма».
— Темные, белые… Прямо как про куриное мясо.
Элоди сердито сверкнула глазами, а Анна спросила сочувственно:
— Ты правда не знала?
— Правда, — ответила я небрежным тоном.
В глубине души мне было обидно. Что за радость иметь маму — специалиста по ведьмам, если самого важного-то она и не знает?
Я понимаю, мама не виновата. В наше время вся информация о ведьмах засекречена, потому что ведьмы страшно боятся, как бы о них не узнали… И все-таки неловко получилось.
— Белые ведьмы… — начала Анна.
Элоди ее перебила.
— Белые ведьмы колдуют по мелочи. Любовные чары, предсказание будущего, поисковые заклинания. Что еще? Ну, не знаю, создавать из ничего зайчиков и котяток, радугу вызывать, что-нибудь в таком духе.
Она презрительно махнула рукой.
— А-а, понятно, — сказала я, вспомнив Кевина и Фелицию. — По мелочи.
— А темные ведьмы творят более масштабное волшебство, — подхватила Честон. — Наша магия намного сильнее. Мы умеем ставить защитный барьер, а у кого способностей побольше — даже управлять погодой. Еще среди нас бывают некроманты, если…
— Ого! Некроманты? Это которые поднимают мертвецов?
Девчонки дружно закивали, как будто я говорила о совместном походе по магазинам, а не об оживших трупах.
Я, не успев подумать, ляпнула:
— Бр-р!
Ошибка. Девочки перестали улыбаться, и в комнате ощутимо повеяло холодком.
— Бр-р? — передразнила Элоди. — Детский сад какой-то! Власть над мертвыми — высшая форма власти, все об этом мечтают, а тебе не по нраву? Девочки, вы серьезно хотите принять ее в ковен?
Я слышала о ковенах, только мама говорила, что они уже лет пятьдесят как не в ходу. В наше время каждая ведьма сама за себя.
— Постойте… — вякнула я.
Анна перебила, как будто я ни слова не произнесла.
— Кроме нее других темных ведьм в школе нет, а нам нужно четыре человека, сама знаешь.
— И к тому же я, кажется, обладаю свойством невидимости, — пробурчала я, но никто не обратил внимания.
— Она еще хуже, чем Холли! — объявила Элоди.
— А Холли была самой бездарной темной ведьмой всех времен и народов.
— Элоди! — зашипела Честон.
— Холли? — повторила я. — Это которая? Бывшая соседка Дженны Талбот?
Анна, Честон и Элоди ухитрились переглянуться сразу все одновременно — нешуточное достижение.
— Да, — настороженно ответила Анна. — А ты откуда знаешь?
— Меня поселили в одной комнате с Дженной, она и рассказала. Значит, Холли — тоже темная ведьма? Она что, уже закончила школу или просто уехала?
Вот теперь все три красотки явно струсили. Даже усмешечка Элоди уступила место изумленной гримаске.
— Тебя поселили с Дженной Талбот? — спросила Элоди.
— Я же только что сказала, — огрызнулась я, но мой сварливый тон не произвел впечатления.
— Послушай! — Элоди взяла меня под руку. — Холли не уехала и не закончила школу. Она умерла.
Анна зашла с другой стороны, глядя на меня широко раскрытыми испуганными глазами.
— Дженна Талбот ее убила!