- Спасибо.
Какие слова знаем, а!
Я швырнула ему одеяло.
- Не смей. Даже приближаться ко мне смей, святоша.
И улеглась снова.
- Нужна ты мне, - буркнул монах, укутавшись в одеяло.
Я хмыкнула и отвернулась.
Но сон больше не был таким тёплым.
Я отметила это - а также и то, в присутствии монаха чувствовала себя на удивление спокойно. Как никогда не бывало, если я оставалась наедине с духами, вообще-то моими верными слугами, а уж никак не врагами.
Жажда жизни потихоньку ко мне возвращалась.
Наверное, это потому, что со мной рядом снова кто-то был. Пусть и против воли. И даже когда я переселила монаха в другую комнату (ну не будет же он вечно спать в моей спальне!), странное чувство покоя не уходило. Я вновь взялась за свитки - с утроенной силой. И удивительное дело - чёрная магия почему-то перестала казаться привлекательной. И мысль взять кровь у святоши вызывала скорее оторопь, чем радостное предвкушение.
Вот почему, а?
А монах... думаете, он безвылазно сидел у себя в комнате? Щас! Облазил весь мой замок (в который уже раз, интересно?) и взял за обыкновение ужинать вместе со мной. То есть я обычно читала свиток и кусала очередное пирожное, а этот чудик делал всё, чтобы меня отвлечь. Ему, видите ли, было скучно. Молился бы себе - я бы ему даже иконостас нарядила (или что там у них?). Но нет, глубинный смысл был именно достать меня. И посильнее, посильнее.
- О, да ты и ромульский знаешь? Что, и переводишь без словаря? Ты смотри, а ещё уверяешь, дух, что ты девчонка восемнадцати лет... Врёшь и не краснеешь. О, восьмой уровень уже вызываешь? А демона пробовал? А, значит, ты дух девятого уровня. Ибо иначе уже попробовал.
Бесил меня его "дух". У-у-у!
А однажды я застала его за просмотром моих свитков. Сам монах ромульский, видимо, знал в совершенстве, ибо словаря у меня в замке не было. А клирик читал и довольно бегло.
- Там нет свитка с формулой моей защиты, - просто сказала я, когда он всё-таки обратил на меня внимание.
Клирик криво усмехнулся и заметил:
- Жаль.
С тех пор свитки я стала прятать. И отправила следить за монахом духов. На всякий случай.
А хуже всего: я понятия не имела, когда перестанет работать заклинание, которым я прокляла святошу. Я наложила его в первый раз и, хоть и знала теоретически, что срок действия зависит от силы клирика, но вот как раз о его силе у меня сведений и не было.
Уверена, монах это осознавал. И мы оба понимали, что он "попытается освободить" моё бренное тело при первом же удобном случае.
И так прошёл месяц. Дни я не считала, но где-то тридцать их пролетело.
И тут наконец-то оживились святоши.
Однажды я проснулась под тихий визг - знаете, тихонечко так, словно по стеклу когтём проводят. Режет, хоть уши затыкай.
Звук доносился снаружи, и я бросилась к единственному более-менее широкому окну на этаже - круглому, под самой крышей. Предвкушала зрелище.
И зрелище меня не разочаровало.
Клирики дружно штурмовали мою защиту. Красиво так - у меня аж в глазах зарябило. Тут тебе и кресты, и лепестки роз, и... что там ещё в святом арсенале? Ну, лапочки же.
Я наслаждалась какое-то время, а потом решила, что хорошего понемножку и поманила духов.
Хм, что бы такое этим святошам сделать... Я уже основательно пришла в себя, чтобы не отмахиваться от монахов, как от надоедливых мух, а основательно им насолить. Как бы только поинтереснее... Ага.
Духи носились вокруг ветерками, заставляя волосы и полы платья трепетать - всё как я люблю.
Улыбаясь, я открыла рот... И ахнуть не успела, как меня схватили за плечи, грубо развернули и грубо впечатали в стену.
Мгновение мы с клириком смотрели друг на друга... Потом я опомнилась и позвала духов, но сказать ничего уже не успела - монах, прижав к стене, закрыл мне рот поцелуем.
Нет, а... А как же обет воздержания?!
Поцелуй был никакой, если честно. Понимаю, сложно целоваться, когда ты в процессе колдуешь. Не знаю, что он там творил - знаки какие-то посылал, наверное. Но, когда я, наконец, смогла повернуться, клириков с той стороны и след простыл.
Первое, что я сделала - влепила наглецу пощёчину. Он почему-то этого не ожидал - даже увернуться не успел.
И прошипела:
- Я говор-р-рила, не с-с-смей ко мне приближатьс-с-ся?!
Монах спокойно потёр щёку, и не, глядя на меня, направился к выходу.
Наглец!
- И целоваться ты не умеешь! - всё, что пришло мне на тот момент в голову.
Уже у двери клирик обернулся - я увидела его кривую усмешку.
- Ты тоже.
Я три дня с ним потом не разговаривала, что святошу абсолютно не смутило - он отлично беседовал сам с собой. Нет, в смысле со мной, но за меня же и отвечал. Удивительно, но это злило ещё больше его "духа".
А спустя где-то неделю, когда я, отдыхая, стояла, любуясь пейзажем за окном (точнее, его отсутствием), предложил выйти, наконец, где-нибудь погулять. Вот, знаю ли я, какой отличный зимний сад есть в соседнем городе?
Вроде как я дура и не поняла, что если соблазнюсь садом, окажусь без защиты. Я огрызнулась, но, признаться, заскучала - там снаружи была зима, и красиво сверкало солнце на льду и сугробах. Но не было никакой возможности увидеть это хотя бы из окон замка - снег на моей проклятой земле просто не лежал. Таял моментально, а вода испарялась. Голый камень, да. Только что не раскалённый, как, наверное, в аду.
Спустя месяц спокойной жизни я расслабилась и перестала ждать опасности по крайней мере с тыла. А зря.
В ночь на смену года, когда по всей стране устраивали вечеринки и карнавалы, монах очень грамотно, надо сказать, попытался меня "освободить".
Вернувшись из кабинета в спальню я, ничтоже сумнящеся, как обычно подошла к кровати... и оказалась заперта в пентаграмме. Несильной такой пентаграмме, всего-то на сутки. Я даже значения сначала не придала. Засмеялась только:
- Что, святоша, решился, наконец. Мечом или крестом?
- Креста тебе много будет, дух, - заявил монах, вскидывая руку. Она мгновенно засияла, и мне пришлось отвести глаза.
- Дурак, - я не выдержала, отвернулась. - Подождал бы немного, я бы тебя отпустила, - да, я врала. И что? - А теперь просто убью.
Святоша молча ухмыльнулся, а я, краем глаза пытаясь за ним наблюдать, заметила, что он на меня почему-то не смотрит.
- Ну как хочешь. Давай, экзорцист, начинай.
Я устроилась поудобнее. Дальнейшее можно было рассчитать, как по нотам. Сейчас он "начнёт", я упаду в обморок, проснусь, а вместо святоши рядом - труп. Как-то даже скучно. И грустно почему-то.
И какая-то ма-а-аленькая часть меня совсем не хотела, чтобы святоша умирал.
Пентаграмма засияла - ярко до рези. Я вскрикнула, прижала кулаки к глазам и поняла, что вот-вот потеряю сознание.
Тишину прервал громкий, поставленный голос монаха, заставивший почему-то содрогнуться.
Меня в очередной раз скрутило, когда из центра схемы полезли уже знакомые цепи-змеи. Я прижала руки к лицу и закричала.
Вот на этом лично для меня ритуал и закончился, потому что сознание я всё-таки потеряла.
А пробуждение было очень...гм... весёлым.
Меня трясли за плечо. Сильно, я даже пару раз головой о пол ударилась.
- Дух! - вопил очень даже живой монах. - Как ты это сделал?!
Я отмахнулась и со стоном улеглась на пол. Оставь меня, призрак, устала я...
- Дух! Отвечай!
Вот. Если я не отвечу, он не успокоится.
Я открыла глаза. И тут же, ахнув, вскочила на ноги.
Моя спальня заросла. Серьёзно, плющом, виноградом и розой. Крупные тёмные грозди свешивались с потолка (и не смотри, что сейчас зима), а стыдливо выглядывающая из-за веток роза одуряюще пахла.
Очень романтично. Прямо пастораль.
- Это чего такое? - выдавила я. - Это как так получилось?