Кэтрин вышла из дома и быстро направилась к месту аварии. Кроме вины за происшедшее с Анабель, ее двигало любопытство. Интересно было пообщаться с девушкой, которую отец знал до знакомства с ее матерью. Хотелось узнать о прошлом Мэттью. Сам он ничего не хотел рассказывать.
Анабель стояла, прижавшись к автомобилю и скрестив руки на груди. Подойдя ближе, Кэтрин заметила, что глаза вампирши блестят от слез.
- Мой отец поступил жестоко, но не нужно страдать из-за этого, - произнесла она, желая хоть как-то подбодрить. – Мужики этого не стоят, даже мой отец, хоть я и люблю его безумно. Надо быть сильнее им назло.
- Просто не ожидала от него холодности. Он стал чужим. Я к нему, а он отшвырнул от себя точно кошку, мешавшуюся под ногами. Я разочаровалась, мне больно и обидно. Прошло больше ста лет, и я думала, что забыла его, что чувства остыли. А стоило нам увидеться, и они вновь из холодного пепла превратились в бушующие языки пламени. Только его любовь прошла, хотя мне показалось, что за маской холодной отчужденности я видела прежние теплые чувства. Но наверно мне показалось, и я просто хотела их видеть.
Кэтрин стало безумно жаль Анабель и очень хотелось рассказать, как все на самом деле, но она обещала этого не делать.
- Ты жила с моим отцом под одной крышей в особняке вашего клана? Почему же Мэттью ушел, почему оставил тебя? Если тяжело об этом рассказывать, я не буду настаивать. Просто я так мало знаю о нашем народе, кроме того, что большинство вампиров кровожадные убийцы, ради крови, охотящиеся за смертными. Отец скрытен в этом вопросе.
- Не знаю известно ли тебе, что Лондон поделен между собой двумя кланами, принадлежащими двум братьям. Майклу и Томасу Резенфордам. Первый из них твой дед и отец Мэттью. Я родилась в 1832 году. Мои родители не входили ни в один из кланов, и мы жили в деревушке близ Лондона. Майкл Резенфорд часто приезжал к нам, с моим отцом, они были хорошими друзьями. Наш особняк располагался в отдалении от простого люда и с жителями деревнями мы не пересекались. Родители, ради безопасности, не охотились на местных. Ведь простому народу стоило только намекнуть, точно зажечь спичку, и она тут же бы превратилась в пожар. Так и произошло. Охотники на вампиров натравили местных жителей на нас, сказав, что под масками богатых господ, живущих с ними бок о бок - зло, дьявольские отродья, нежить, питающаяся кровью смертных. Народ поверил и вооруженный топорами и вилами, выкрикивая проклятья, окружил наш дом. Они хотели прекратить наше существование, чтобы мы больше не вредили людям. Странно, но осудить за это я их не могу. Родители не ценили человеческие жизни. Смертные были для них словно ничего не значащая оболочка, внутри которой божественная амброзия. Они убивали людей, убивали безжалостно. Также, как и я. Они приводили «еду» домой, и я пила ее кровь, лишала жизни, ни о чем не беспокоясь. Для меня подобное питание было естественным, да и о чем девятилетнему ребенку было думать, раз отец и мать сказали, что так нужно…
Крестьяне ворвались в особняк, мы с матерью побежали на второй этаж, а отец остался защищать нас. Вампир намного сильнее человека, но что он мог сделать с толпой взбесившихся, жаждущих кровавого правосудия людей… Они убили отца… Мать заставила выпрыгнуть меня со второго этажа, а сама осталась, чтобы задержать жителей деревни и ее постигла учесть отца. Да и мне не удалось далеко убежать. Меня поймал, оставшийся наружи крестьянин. Толпа жителей деревни окружила меня, их не волновало, что я маленькая девочка. Они видели перед собой лишь чудовище, которое нужно уничтожить. Кто-то конечно начинал сомневаться, что я дьявол во плоти, доказывал, что я просто ребенок и не могу быть вампиром. Но защитников грубо затыкали подстрекатели охотники. Они сказали, что внешность обманчива, и зло часто принимает невинный образ, чтобы ввести в заблуждение, а затем напасть. Особняк с телами моих родителей они подожгли. Хотели также, как и маме с отцом, пронзить мне сердце колом, отрубить голову и запихать в рот чеснока, а затем бросить в огонь. А мне в свою очередь хотелось убить их все, разорвать, как дикий зверь на части, отомстить за смерть родителей! Я обезумела, меня трясло от гнева, ярости и душившей словно петля на шее, душевной боли. Я уже не скрывала свою нечеловеческую сущность, она сама вышла наружу, вытеснив весь ужас от происходящего кошмара. Я не подпускала к себе никого и была похожа на дьявольское шипящее как взбешенная кошка существо, с длинными клыками и полыхающими огнем черными глазами, я почти дошла до последней ступени, едва не превратилась полностью в неуправляемое животное. Все закончилось бы моей смертью, если бы неожиданно не появилась черная карета с сопровождающими ее четырьмя всадниками и бежавшими впереди их охотничьими борзыми. Псы кинулись на испуганную толпу, которая закричав, что приехал сам дьявол, бросилась в россыпную. Моими спасителями оказались Майкл Резенфорд и его подчиненные. Они забрали меня с собой. Если бы все это случилось на несколько веков раньше, они бы сожгли деревню дотла и убили всех жителей, не жалея ни женщин, ни детей. Но все же шел девятнадцатый век. Нужно было стараться быть осторожнее, чтобы не привлекать внимание полиции и властей. Майкл отомстил за смерть друга позже. Поймал и жестоко мучил, а после убил охотников, которые подняли людей против моей семьи. Жители деревни тоже поплатились. Почти все они умерли от жестокой лихорадки. Глава клана заслал в деревню опасно больного человека, чтобы тот заразил их и обрек на мучительную смерть. А я стала членом ковена Майкла Резенфорда и познакомилась с Мэттью – двенадцатилетним сыном главы клана, - Анабель смотрела сквозь Кэтрин, полностью погруженная в рассказ, находясь далеко в прошлом. На губах вампирши мелькнула теплая улыбка. – До сих пор помню нашу первую встречу, словно она произошла вчера. Глава клана привел Мэттью ко мне в комнату и произнес, обращаясь к нему: