Еще А.С. Хомяков, главный идеолог славянофильства, писал с горечью: «Как бы каждый из нас ни любил Россию, мы все, как общество, постоянно враги ее, разумеется, бессознательно. Мы враги ее потому, что мы иностранцы в России, потому что мы господа крепостных соотечественников, потому что мы одуряем народ».
По сути, еще со времен Петра I существовало две России, и каждая смотрела на другую, как на инопланетян. Та, что составляла меньшую часть, особого дискомфорта не чувствовала — а вот большая часть копила ненависть, копила, копила. Пока не грянуло. Царь-модернизатор Петр Алексеевич не «прорубил окно в Европу», а всего лишь открыл узкую щелочку, в которую протиснулась головка «российской политической элиты». И с того времени у нас образовалось два разных народа. Они назывались соответственно «барин» и «мужик».
Во всех других странах тоже была и есть своя социальная градация, но нигде этот разрыв между «барином» и «мужиком» не имел и не имеет такого фундаментального характера, как в постпетровской России. Это был не классовый, а культурологический, я бы даже сказал, антропологический раскол, это именно два разных народа, которые просто не знали и, порой, не понимали языка друг друга. Этот разлом стал запрограммированной на века исторической трагедией России. Метафизическое напряжение не могло не взорваться, и гибель романовской империи в революции 1917 года была исторически предопределенной [17].
Конечно, Александр II сделал благое дело, освободив крестьян (в то время не сделать этого было уже просто невозможно). Но вот потом…
В Европейской России 76 миллионов десятин земли принадлежали 25 000 помещиков, а 70 миллиона десятин — 12 000 000 крестьянских дворов. Такая вот пропорция. Дело в том, что крестьяне были освобождены почти без земли, а за ту, что им все же досталась, они вынуждены были вносить так называемые «выкупные платежи», отмененные только в 1907 года, после известных событий.
Существует интереснейший казенный документ, так называемые «Труды податной комиссии». Из него следует, что в виде налогов и податей крестьянин вносил в год девяносто два с лишним процента от дохода! А в Новгородской губернии — все сто. Причем это касалось только бывших «государственных» крестьян. По данным того же документа, бывшие помещичьи крестьяне в некоторых губерниях вынуждены были отдавать в налог двести с лишним процентов дохода! Иными словами, не считая немногочисленных счастливчиков, крестьяне постоянно были в долгу, как в шелку.
Вот выдержки из наказов крестьян своим депутатам в Государственной Думе 1906–1907 годов [18].
Деревня Стопино Владимирской губернии: «Горький опыт жизни убеждал нас, что правительство, веками угнетавшее народ, правительство, видевшее и желавшее видеть в нас послушную платежную скотину, ничего для нас сделать не может. Правительство, состоящее из дворян и чиновников, не знавшее нужд народа, не может вывестиизмученную родину на путь порядка и законности».
Московская губерния: «Земля вся нами окуплена потом и кровью в течение нескольких столетий. Ее обрабатывали в эпоху крепостного права и за работу получали побои и ссылки и тем обогащали помещиков. Если предъявить теперь им иск по 5 коп. на день на человека за все крепостное время, то у них не хватит расплатиться с народом всех земель и лесов и всего их имущества.
Кроме того, в течение сорока лет уплачиваем мы баснословную аренду за землю от 20 до 60 руб. за десятину в лето, благодаря ложному закону 61-го года, по которому мы получили свободу с малым наделом земли, полуголодным народом, а у тунеядцев помещиков образовались колоссальные богатства».
И причем здесь большевики — как и любые другие «политики». Это подлинный, неискаженный голос крестьянства. Какие тут нужны большевики?!
Но поговорим о вещах конкретных, не чураясь скучных цифр.
После покушения Каракозова Д.В. на царя Александра II и его убийства в 1866 году в России произошел поворот к реакции. Новый Устав о реальных гимназиях от 15 мая 1872 года заменял их шестиклассными реальными училищами. Была повышена плата за обучение, что еще больше ограничивало прием в эти учебные заведения детей из малоимущих слоев населения (преимущественно из непривилегированных сословий).
Окончившим реальные училища не только категорически запрещался доступ в университеты, но и затруднялось поступление в высшие технические учебные заведения.