Выбрать главу

При том, что весь бюджет Империи 1914 г. составлял 4 миллиарда 865 миллионов рубликов. То есть, это — около тринадцати годовых бюджетов страны.

Как бы это понагляднее изобразить? Представьте себе, что совокупный долг экономики РФ составляет не 400 миллиардов долларов, как на лето 2009 г., а около трех триллионов «зеленых». Уяснили? Одно это обрекало «Россию без революции» на тяжелейший финансовый кризис. Большевики, отказавшись от уплаты долгов, спасли страну.

Одним словом, к 1917 г. Россия была то ли сырьевым придатком, то ли попросту кормушкой для Европы, которой в значительной степени и принадлежала. Фактически — колония. Разве что флаг развевался свой, а не французский или британский, да на троне красовался свой монарх, совсем как настоящий — и корона имеется, и горностаевая мантия… Вот только ни мозгов у него, ни реальной власти, ни умения хоть что-то изменить… Туземный вождь с золотым кольцом в носу, вроде тех, африканских, что отдавали золотоносные земли за бусы и ром.

Вступив в 1914 году в Первую мировую войну и исчерпав в короткий срок все свои бюджетные резервы, царское правительство было вынуждено в начале войны специальным законом отменить размен кредитных билетов на золото, и стало прибегать к выпуску бумажных денег в больших размерах для финансирования военных расходов.

Обесценивание рубля в 1914–1917 гг. шло не столько из-за роста потребительского спроса на уменьшающееся количество товаров, сколько из-за того, что в цену товара все в большем и большем объеме закладывалась воровская составляющая — прибыль, которую «частные предприниматели» стремились ухватить у общества по случаю военного времени.

Кроме фронта, война сильна еще и тылом, в первую очередь тылом. А что в тылу? Шла страшнейшая для России Первая мировая война, а в тылу воровал всяк, кто что мог. В стране безудержная спекуляция, взлетевшая до немыслимых высот. Составляются умопомрачительные состояния на военных поставках, шампанское и лучшие коньяки текут реками, ювелир Фаберже простодушно хвастает, что никогда еще у него не было столько солидных клиентов, как во время войны.

Ну, хоть бы повесил царь десяток воров другим для острастки! Но Николай II был «добрым». На фронтах потери достигали 20–30 тыс. человек в месяц из-за нехватки снарядов, а «патриотично настроенные» частные промышленники моментально взвинтили цены на военную продукцию вдвое-втрое против казенных заводов. На казенном заводе 122-мм шрапнель стоила 15 руб., а частники требовали за нее 35. Начальник ГАУ генерал Маниковский пытался прижать грабителей, но его тут же вызвал царь [40].

«Николай II: —На вас жалуются, что вы стесняете самодеятельность общества при снабжении армии.

Маниковский: — Ваше величество, они и без того наживаются на поставке на 300 %, а бывали случаи, что получали даже более 1000 % барыша.

Николай II: — Ну и пусть наживают, лишь бы не воровали.

Маниковский: Ваше Величество, но это хуже воровства, это открытый грабеж.

Николай II: — Все-таки не нужно раздражать общественное мнение».

Ну, и как прикажете называть этого козла в короне?! И не пошел впоследствии генерал Маниковский к белым, а служил в Красной Армии.

В конце 1943 г. Мариэтта Шагинян написала небольшой сборник очерков «Урал в обороне» и в нем сравнила цифры роста производительности труда на Урале в Первой и в начале Второй мировых войнах [41].

По начальному периоду Великой Отечественной войны она сообщает следующее. «Если выработку на одного рабочего Урала в первом (мирном) полугодии 1941 г. принять за 100 %, то во втором полугодии выработка увеличилась до 217,3 %, а в первом полугодии 1942 г. — до 329 %».

Но интересно даже не это, а то, что Шагинян нашла по этому поводу в архивах. Она пишет: «…До весны 1915 года, пока не началось наше отступление в Галиции, об Урале и оборонной промышленности никто особенно не задумывался. Отступление обнаружило острый недостаток у нас вооружения. А тогда требовались войскам главным образом шрапнель, снаряды, колючая проволока. Нужно было срочно наладить на Урале производство этой стали и перевести заводы на военную продукцию. Летом 1915 года едет на Урал комиссия генерала Михайловского, объезжает казенные заводы, заглядывает на частные, собирает совещания заводчиков. Для захудалой уральской промышленности обращение к ней государства, военные заказы означало, прежде всего, невиданные барыши. Заводчики встрепенулись, и комиссия встретила с их стороны, как тогда писали в газетах, прием достойный патриотизма. Началась лихорадочная подготовка заводов к выполнению миллионных государственных заказов. На Гумешках расширяется завод, в Ревде устраивается механическая мастерская, в Полевском переоборудуется прокатка, в Надеждинском строится снарядная, в Сосьвинскомпрокатная. Та же картина в Южно-Турском, Алапаевском, Невьянском, на Клитвенской даче.