Заводчики закупают и ставят тысячи новых станков, производят миллионные затраты, перестраивают силовое хозяйство, воздвигают даже целые новые заводы. Казалось бы, картина огромного технического расцвета на Урале. Но заглянем в финансовые отчеты».
Чтобы не злоупотреблять таблицами, я числовые данные дам строчкой. Итак, на Урале началась «патриотическая» возня и что в итоге? Если в 1913 г. руду добывали на 196 рудниках и добывали ее 49 225 тыс. пудов, то в 1916 г. ее добывали на 195 рудниках и добыли всего 31 356 тыс. пудов. Если в 1913 г. чугун плавили 32 домны, снимая в среднем с каждой по 642 тыс. пудов, и в сумме они выплавили 20 565 тыс. пудов, то в 1916 г. осталась 31 домна, съем чугуна упал до 473 тыс. пудов и всего Урал дал 14 685 тыс. пудов чугуна.
Если в 1913 г. сталь плавили 16 мартеновских печей и дали ее 8 222 тыс. пудов, то в 1916 г. мартенов стало 17, но стали они давали всего 7 884 тыс. пудов.
Вы скажете, что все понятно — рабочие ушли на фронт, работать стало некому, производительность рудников и заводов упала. Ага, как же, разбежались вам рабочие на фонт! Они ведь были «на броне», т. е. не призывались в армию и по этому поводу началось объединение всякой дряни в пролетарии. (В Гражданскую войну Урал дал Колчаку две дивизии, укомплектованных рабочими.)
Если число рабочих на Урале в 1913 г. принять за 100 %, то в 1915 г. численность рабочих уже была 152 %, а в 1917 — 192 %! В результате в горной промышленности годовая выработка на одного рабочего упала с 6146 пудов до 4425, а в металлургическом производстве с 6037 до 3582 пудов.
Ну и как чувствовали себя «частные предприниматели» в таком производственном бардаке? А прекрасно! Шагинян продолжает: «Сохранилось указание, как росла валовая прибыль пяти крупнейших акционерных обществ. Богословское общество, имевшее в 1913 году около 4 миллионов валовой прибыли, получило в 1916 году свыше 12,5 миллионов; Белорецкое общество, имевшее в 1913 году 860 тыс. рублей, в 1916 году — 2 миллиона 170 тысяч — и т. д. В общем, за два года войны валовая их прибыль увеличилась в три раза».
Чтобы скрыть «истинную прибыль», как уверяет «Вестник финансов», акционерные общества отчисляли в запасной, амортизационный и другие капиталы больше, чем полагается, и этим понижали сумму дивидендов, выдаваемых каждому акционеру на его акцию.
Но и при такой «хитрости» барыши акционеров были громадны. Богословское общество роздало акционерам в 1916 году почти втрое больше, чем в 1913 году, — около трех миллионов рублей барыша (24,1 % на основной капитал). Симское общество в 1913 году не выплатило своим акционерам ни копейки, а уже в 1915 году выдало им 12,8 % на основной капитал. Белорецкое общество до войны выдавало 5,7 % дивиденда, то есть почти ту самую сумму, какую платили государственные банки за обыкновенные вклады, а в 1916 году стало платить 11,4 %» [42]. Ну и что же при таких «патриотах-бизнесменах» надо было делать правительству России, кроме включения печатного станка и эмиссии денег?
Не все благополучно было и в сфере здравоохранения.
Обратимся к таблице из монографии Миронова Б. М. Данное издание — первое в мировой историографии фундаментальное исследование по исторической антропометрии России за 1700–1917 годы. Главная его цель — оценить динамику благосостояния россиян в имперский период [44].
Таблица 4. Население 1851–1914 гг. рождения и индекс человеческого
развития в России в эти годы (с. 636)
Обратите внимание на среднюю продолжительность жизни в России в 1911–1913 годах — 33,5 года. Ну, о чем еще можно говорить.
По данным статистики в 1913 голу в России более 12 млн. человек (7,26 % населения) были поражены эпидемиями холеры, дифтерии, сибирской язвы, чесотки.
Еще 9 млн. человек страдали малярией, трахомой, коклюшем и т. д. Всего хронических больных заразными болезнями имелось 2 1877 869 человек (13,2 % населения страны). На 10 000 человек населения в России имелось 1,6 врача, 1,7 фельдшера, 1,7 акушера и повивальной бабки.