Для строительства социализма Сталину очень много дал другой экономист, но то был настоящий экономист, экономист-практик (других не бывает) — Генри Форд. Генри Форд, без сомнения, наиболее выдающийся человек Америки, и в мире вряд ли есть десяток людей, равных ему. Он не только отец современного автомобиля, он отец современных методов производства, а это, знаете ли, не на виолончели играть, не романы писать и не сражения проигрывать.
И этого мало. Генри Форд — отец наиболее современных и ясных принципов экономики, и если Сталин не открыл их сам, то тогда он взял их у Форда. У них были разные масштабы, и хотя у Сталина было неизмеримо больше трудностей, но и власти под эти трудности у него было неизмеримо больше. Форд вне своей фирмы мог только призывать и убеждать, Сталин всей стране приказывал. Но и это еще не все. Генри Форд — наиболее яркий выразитель морали в экономике и производстве.
Но, в то же время, в плане понимания законов рынка И.В. Сталин был рыночником, грамотным и последовательным. Как отмечал тот же Василий Леонтьев, вообще то нерасположенный к сталинскому правительству, «советские руководители не нуждались в экономистах, потому что сами были экономистами». Именно Сталину принадлежит высказывание о «внутреннем рынке как основе сильного государства». А по-другому и нельзя, раз уж существуют товарно-денежные отношения, то действуют и законы рынка, и их надо знать.
Но вот пришел Горбачев. И Советские философы, призванные смотреть вперед, стали смотреть в те годы, по существу, назад, т. е. не были ни новаторами, ни даже охранителями.
Они заняли позицию реставраторов и все свои усилия направили на то, чтобы повернуть историю вспять. Многие философы, теоретически оправдывая «демократизацию» общественных процессов, непосредственно участвуя в разрушении государственного механизма, по существу превратились в адептов преступных, мафиозных структур, ставших вскоре мощной социальной базой олигархического капитализма. В основе этого безнравственного поведения лежало корыстолюбие.
«Научные веяния» подхватила пресса. Она голосила на все лады по «несбывшимся мечтам», «по прожитой в страшном обмане жизни», «по жизни, принесенной в жертву призраку, мечте…». И газетная аристократия — передовики, обозреватели, модные фельетонисты, и «безымянная газетная челядь», ютившаяся ранее на последних страницах, в отделах мелких известий и сообщений, быстренько усвоила газетную философию: «каждая напечатанная строка является синонимом хлеба насущного», демонстрируя газетное легкое поведение, без устали мешали правду с ложью и лгали.
Это же относится и к радио с телевидением. Правда начала растворяться в бесчисленных выдумках быстроногих «мошенников» печати, бьющих чечетку на мраморе истории Отечества. Под видом гласности фактически развернулась борьба даже против, исключительной, по своей оригинальности русской литературы, целиком и насквозь посвящённой вопросам совести и социальной справедливости.
Так квалифицировал её великий А.М. Горький. Борьба шла против ядра русской философии и культуры, отлитого титаном русской мысли и литературы Л.Н.Толстым в формулу: «Дороже души ничего нет». А разве не об этом писал другой классик, Ф.М.Достоевский, подчеркивая: «Высшая и самая резкая характеристическая черта нашего народа — это чувство справедливости и жажда её…».
Социокультурный корень советского проекта, как видим, глубоко уходил в русскую классическую литературу. А ее история — это, в значительной степени, история духовной жизни народа, его философских, нравственных и эстетических исканий. Титаны, создавшие Советское государство, добросовестно продолжили деятельность титанов русской социальной философии. Все иное о советском проекте — это постмодернистская трепотня, нередко с густыми добавками ксенофобии.
4.7. Страшный и ужасный нарком НКВД. Веселое тявканье шакалов
Как вы уже догадались, речь идет о Берии Лаврентии Павловиче. Понося на все лады Сталина, продажные историки и публицисты не забывают поливать грязью и его соратников. Особенно достается Берии, предстающему в их опусах в виде некоего исчадия ада.