Похоже, что Арон Симанович (личный секретарь Григория Распутина), в книге «Распутин и евреи» правильно записал слова Троцкого: «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, которая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания это будет не справа, а слева, и не белая, а красная, ибо мы прольем такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем революцию, то на погребальных обломках ее, укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния… А пока наши юноши в кожаных куртках — сыновья часовых дел мастеров из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы — о, как великолепно, как восхитительно умеют они ненавидеть все русское! С каким наслаждением они физически уничтожат русскую интеллигенцию — офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, академиков, писателей…». (О национальном составе НКВД я уже писал. Авт.)
А ведь при Троцком, а не при Сталине только за 1917–1921 годы, годы Красного террора, бандой политических террористов в России было уничтожено без суда и следствия 28 епископов, 1219 священников, 6 тыс. профессоров и учителей, 9 тыс. врачей, 34 тыс. белых и красных офицеров, 260 тыс. белых и красных солдат, 70 тыс. полицейских, 12 950 помещиков, 355 250 интеллигентов, 193 тыс. рабочих и 815 тыс. крестьян, воевавших как в Белой, так и в Красной армиях (т. е., всего около 1 миллион 777 тыс. чел.).
После смены руководства НКВД стали пересматривать дела на осужденных. Достаточно сказать, что за 1938–1939 гг. из тюрем и лагерей было выпущено 364 403 человека. На 1 января 1938 года там находилось 996.367 осужденных. Но лагеря не пустовали. Палачи и жертвы менялись местами. Этому всячески сопротивлялся аппарат НКВД, сплошь состоявший из соплеменников Троцкого. (Посмотрите на его национальный состав, я о нем уже писал. Авт.). Они продолжали осуждать невиновных, доводя до абсурда шпиономанию. Делать это было просто, так как в связи с разгромом троцкистского подполья внутри страны шпионы действительно сотнями забрасывались извне. Вдумайтесь в следующий факт — только один (!) пограничник Карацупа за службу задержал 338 нарушителей и 129 уничтожил из личного стрелкового оружия!
Интересны в этом плане воспоминания известного поэта Николая Заболоцкого: «В моей голове созревала странная уверенность в том, что мы находимся в руках фашистов, которые под носом у нашей власти нашли способ уничтожать — советских людей, действуя в самом центре советской карательной системы. Эту свою догадку я сообщил одному старому партийцу, сидевшему со мной, и с ужасом в глазах он сознался мне, что и сам думает то же, но не смеет никому заикнуться об этом. И действительно, чем иным могли мы объяснить все ужасы, которые происходили с нами…».
Вот на пути этих людоедских планов и встал Сталин. И его можно винить лишь в одном — почему он (10 лет, если не больше, — по словам Каменева) терпел эту кровавую оппозицию, не расправившись с ней раньше. А почему мы сами сегодня не можем остановить геноцид нашего народа, хотя уже великолепно видим, кто и как это делает?!
О чистке же партийных рядов Сталин честно заявил в 1937 г. на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б). Конечно же это не могло не вызвать жестокого противостояния троцкистов и поддерживаемых ими бездарных хозяйственников. Следствием этого стали аресты. Арестованные же стали выгораживать себя путем доносов на других. Насколько цинично это происходило, поведала в 2006 г в газете «Московский комсомолец» вдова маршала Катукова. Она описала случаи, когда ее сокамерницы, возвращаясь с допросов, цинично произносили: «Сегодня я посадила еще семнадцать человек»! Об этом же рассказывал и репрессированный генерал А.В.Горбатов: «Моим соседом по нарам был в колымском лагере один крупный когда-то работник железнодорожного транспорта. Даже хвалившийся тем, что оклеветалтриста человек». (4 млн. доносов в НКВД было написано только в 1937–1938 гг. — авт.) Прошло какое-то время с начала перестройки и известный «перестроечник», историк Рой Медведев сказал:«мои оценки масштаба сталинских репрессий, сделанные до открытия секретных архивов, завышены в разы. Простите, я искренне заблуждался».