В противном случае, даже при формальном наличии коллективного органа, состоящего из голосователей, управлять будет не коллектив, а либо те в нем, кто умеет это делать, либо люди вне этого органа, которые будут готовить от его имени решения, а голосователи за эти решения будут голосовать. При таком балласте управляющий орган может состоять и из тысячи человек, а управлять все равно будет кто-то другой.
Хорошим примером идиотизма является Дума, в которой голосователи открыто занимаются тем, что голосуют за то, что скажут их начальники, а начальники — за то, что скажут те, кто дает им деньги или имеет над ними власть. И реально руководят эти последние, находящиеся вне Думы, а «коллективное руководство» под вывеской «Дума» является дорогостоящей фикцией.
Но вернемся к потребности верить вождям. Описан, возможно, реальный случая, который является хорошим примером, даже если он выдуман. В понедельник некто потребовался Сталину, но этот некто был пьян и через секретаря сообщил, что он, якобы, на охоте. Говорят, что во вторник во время встречи Сталин посоветовал ему брать пример с члена Политбюро товарища Ворошилова, который на охоту ходит по субботам, в воскресенье похмеляется и в понедельник уже свежий, как огурчик.
А как отдыхал сам Сталин? А вот прочтите его письмо жене, Надежде Аллилуевой (Татьке), написанное им во время лечения на Кавказе в сентября 1931 г.
«Здравствуй, Татька! Письмо получил. Хорошо, что научилась писать обстоятельные письма. Из твоего письма видно, что внешний облик Москвы начинает меняться к лучшему. Наконец-то! «Рабочий техникум» по электротехнике получил. Пришли мне, Татька, «Рабочий техникум по черной металлургии. Обязательно пришли (посмотри мою библиотеку — там найдешь)… Продолжай информировать. Целую. Твой Иосиф.
P.S. Здоровье у меня поправляется. Медленно, но поправляется».
Представляете, как хорошо было быть членом коллективного руководящего органа, если в нем был Сталин? Допустим, поступил к тебе, как к члену коллективного руководящего органа вопрос по металлургии (а Политбюро решало практически все вопросы страны), тебе нужно учебники брать или на заводы ехать разбираться с подробностями, чтобы принять нужное решение, а это время тратить, умственные извилины напрягать. А тут берешь и посылаешь вопрос Сталину — пусть он разбирается, пусть он тратит время, он же вождь, а ты в субботу — на охоту. А потом голосуешь за предложение Сталина, поскольку «веришь вождю», и, кстати, веришь не без оснований, поскольку Сталин действительно разобрался с твоим вопросом. Представляете, как удобно иметь вождя? Сколько сил это экономит и сколько славы приносит: мы! члены политбюро! решили!
Вывод прост: в коллективном руководящем органе, даже при наличии коллективной ответственности, будут приниматься решения того, кто обладает максимальным авторитетом, а в органе, члены которого ленятся или не способны разбираться во всех возникающих вопросах, максимальный авторитет будет у того, кто обладает знаниями для решения этого вопроса. Итак, сначала авторитет, потом знания.
Чтобы напомнить, откуда у Сталина взялся авторитет, еще раз сообщу, что в его библиотеке было 30 тысяч томов книг, из которых 5,5 тысяч были им изучены и исчерканы его пометами. Прикиньте, сколько вы прочитали книг за свою жизнь, чтобы понять насколько энциклопедическими знаниями обладал Сталин.
Полагалось бы, чтобы все члены Политбюро обладали такими же знаниями, тогда Политбюро действительно было бы коллективным руководящим органом, и вождями были бы все члены Политбюро. Однако они ленились эти знания приобретать, поэтому Политбюро было коллективным руководящим органом лишь номинально — основную массу решений давал Сталин, остальные за эти решения голосовали.