Но Кабахидзе начал кляузничать, а грузинское руководство раздуло этот мелкий инцидент до небес — у них тогда шла долгая и ожесточенная склока с Москвой, о сути которой чуть позже, и тут уж всякое лыко было в строку.
Комиссия из Москвы и в самом деле ездила в Тифлис. Но Сталина там и близко не было: послали Дзержинского, Мануильского и Мицкявичюса-Капсукаса. Они быстро разобрались, что имеют дело с форменной ерундой без малейшей политической подоплеки, — так и доложили, вернувшись.
И, наконец, в обширных архивах нет ни единого клочка бумаги, свидетельствующего о том, что Ленин придавал «грузинскому инциденту» значение и обращал на него особое внимание. У Ленина тогда была масса дел поважнее — вопрос о монополии внешней торговли, бюджет 1923 г. и так далее.
Теперь присмотримся ближе к грузинским «национал-уклонистам». Большевикам. Их насчитывалось с дюжину, но главными были Мдивани, Кавтарадзе, Цинцадзе и Окуджава (отец знаменитого барда) [4]. Что же это была за публика и какими делами славна?
Сталин говорил как-то по поводу тех, кто особых усилий не прилагает, но любит приходить на готовенькое. В семнадцатом году они себя совершенно никак не проявили в качестве несгибаемых большевистских борцов за народное счастье. Наоборот. Они смирнехонько сдали Тифлисский арсенал, взявшим власть в Грузии меньшевикам и несколько лет сидели тихонько, как тараканы за печкой, пока меньшевики творили, что хотели — например, кроваво, с артиллерией подавляли выступления за автономию осетин, абхазцев и аджарцев.
Их поведение самым решительным образом изменилось, когда в Грузию вошла Красная армия. Очень быстро как-то само собой получилось, что «тараканы запечные» заняли едва ли не все высшие посты в партийных и советских органах Грузии, став верховной властью. И тут уж они развернулись на славу! Во-первых, они, как могли, оттягивали предоставление автономии Южной Осетии, Аджаристану и Абхазии. Мдивани, в частности, положил немало трудов, чтобы вывести Цхинвали из состава Осетии, поскольку, по его глубокому убеждению, это был исключительно грузинский город, а осетинам в качестве столицы сойдет и деревушка поплоше.
Во-вторых, они устроили из Грузии этакий заповедник «раньшего времени», как выражался незабвенный М.С. Паниковский. В 1922 г. там, как ни в чем не бывало, обитали в своих обширных имениях князья и царские генералы, графы вроде Кученбуха — полными хозяевами. Доходило даже до того, что они не давали новой власти проводить дороги по своей священной и неприкосновенной территории. И, что гораздо важнее, продолжали, как будто на троне все еще восседал Николай, драть с крестьян все царские дани, поборы и прочие экономические повинности! Так было.
В-третьих, «национал-уклонисты» на полном серьезе намеревались создать на территории Советского Союза, в который входили, свою собственную микросверхдержаву, изолированную от всей остальной страны.
Для начала они закрыли границы, объявив, что отныне на территорию Грузии не допускаются «беженцы», т. е. все, кто возымел желание туда переехать. Грузия предназначалась исключительно для грузин. В марте 1922 г. за подписью Махарадзе (как председателя ЦИК) и Окуджавы (зам. предсовнаркома) разослали всем примыкающим республикам и областям обширную телеграмму-манифест, подробно разъясняющую все правила введенной Грузией самоизоляции. Попутно там же декларировалось, что отныне грузинское гражданство теряет всякая грузинка, рискнувшая выйти замуж за «иностранца» (т. е. — не грузина по крови).
Такие милые, приятные люди, истинные большевики. Буквально несколькими днями позже они начали «разгрузку» Тифлиса от «инородцев», в первую очередь армян (с которыми меньшевистское правительство Грузии в свое время развязало нелепую и бессмысленную войну), под штыками вели на вокзал, сажали в телячьи вагоны и вывозили за пределы Грузии. Напоминаю: Мдивани, Окуджава, Махарадзе и прочая шобла были в Грузии руководителями большевиков и Советской властью!
Шум в партии поднялся страшный. Тогдашние большевики у многих вызывают отторжение своими отрицательными чертами — жесткостью, фанатизмом. Но была у них и положительная черта, которую лично я в этих людях уважаю: они были лишены и намека на шовинизм и искренне полагали все существующие на планете народы равноправными братьями. Как хотите, а это в людях следует уважать.
В общем, партия при таких экспериментах в области строительства отдельно взятой сверхдержавочки, где «высшей расой» были бы грузины, а все остальные — недочеловеками, взвилась на дыбки, рыча, как рассерженный медведь. На XII съезде партии в 1923 году Мдивани с компанией все припомнили: и «декрет о разгрузке», и новации касаемо браков грузинок с «иностранцами», и подавление автономий, и то, как они добивались, чтобы батумские нефтепромыслы денационализировали и отдали в концессию американской «Стандарт Ойл».