Когда в 1971 году я был арестован и доставлен к следователю в КГБ, он предложил мне три варианта: или дурдом, или лагерь, из которого мог бы не выйти, или бесшумно покинуть страну. Следователь, полковник Попов, сказал мне: «Наш отдел хочет спасти вас как художника». И дальше прибавил: «Союз художников находиться на свободе вам все равно не даст» [48]. Вот что мне сказал, так называемый, злодей из госбезопасности. А глава Союза художников М.К. Аникушин написал резолюцию: «Ценности, как художник М. Шемякин из себя, не представляет. Против высылки его из СССР не возражаю».
События, шедшие в нашей стране за последние четверть века, приучили не удивляться политическим метаморфозам, когда некоторые позавчерашние «борцы за идеалы социализма» вдруг становились вчерашними радикальными либералами, а затем трансформировались в сегодняшних патриотов-державников.
Вот выступает на «Поединке» Вячеслав Никонов (внук Молотова) и клянет отцов-основателей РФ Ельцина и Чубайса, отдавших богатства страны обычным ворам. С чего это он так осмелел? Ведь он верно служил и Ельцину и Чубайсу. И во всех бедах винил безбожный социализм, похитивший Россию — матушку и надругавшийся над ней родимой. Теперь же в этом винит своих недавних патронов.
А дело в том, что российской власти сегодня требуется поддержка не только воров, которые почти все украли, но и простых граждан, любящих Родину и презирающих ее палачей: Ельцина, Чубайса, Гайдара и Сердюкова и пр.
Степень искренности подобной смены взглядов вызывала, и будет вызывать сомнения. Разумеется, среди множества видных политических и общественных деятелей, резко менявших свои позиции, присутствовали и те, кто проходил нелегким путем сомнений, прежде чем сжечь то, чему он поклонялся, и поклониться тому, что сжигал. Но именно эти люди — в отличие от тех, кто менял убеждения, даже не «как перчатки», а как нижнее белье, — привлекали особое внимание современников, пытавшихся найти объяснение подобному поведению. А суть его проста.
Современный либерализм — это не защита свободы личности, как при Вольтере. Современный либерализм, как доказывают нам словом Подрабинеки, илларионовы и марки солонины, а делом — Чубайсы и гайдары, производит полное впечатление современной реинкарнации нацизма.
А либералом-интеллигентом быть легко. Либералом-интеллигентом быть хорошо: он и сам за всё хорошее. Либерал не любит мрачное, суровое, марширующее. Горн, барабан, дробь, картечь, государеву службу, «Катюшу», Марфушу, крестьян сиволапых, берёзки, почву, кровь. Во всём этом либерал задыхается. Во всём этом душно, как в гробу. Россия со всем её барахлом — куда она годна? Избы, заборы, Байконур за пограничным столбом. Привычка дружить с сатрапами, тосковать по тиранам. Советская литература, попы на джипах…
Либерал уверен, что наступили иные времена и в эти времена войдут только избранные. То есть, только он — либерал — войдёт в новое время. У него, загибаем пальцы, хартия о правах. У него экономическая целесообразность. За ним — силы добра. Его история мира всегда начинается с «европейского выбора». Пока нет «европейского выбора» — вообще никакой истории нет, одни половецкие пляски и соловецкие казни. Это либерал, наш любезный гуманист уверен, что он умнее всего нашего прошлого.
Отныне, благодаря либералу, мы в курсе, что ветеран — это старая и глупая обезьяна в медалях, тем более, что и медали — не его.
Что счастья не будет, пока не вымрет «совок», а совок — это всякий, кто не либерал. И всякий «совок» — это быдло. Что только он — либерал наденет фрак господина. Вот только на фраке этом видны ливреи слуг белого дома из города Вашингтонска.
Что сто лет мы занимались всяким кровавым бредом, в то время как делом надо было заниматься, делом. Каждый имеет право на всё, и только мрачное большинство — быдло, должно заткнуться и молчать, а то ему не достанется десерта… Но, может быть, хватит слушать чужие сказки. Может пора вспоминать свои.
Кто жил в интеллигентских кругах, хорошо знает это высокомерие и самомнение, сознание своей непогрешимости и пренебрежения к инакомыслящим. Вследствие своего максимализма интеллигенция остается малодоступна к доводам исторического реализма и научного видения.