Мы ехали часа два, а может даже и три. Человек в форме накормил нас солеными галетами и дал попить сока. Очень даже неплохо, учитывая что в моем рту с утра не было не единой крошки. По дороге я дружелюбно общался и смеялся с ребятами – коллектив оказался приятным и интересным. Один парень рассказывал историю о том, как он ухаживал в колледже за красоткой и как потом соблазнил ее. В чисто мужской аудитории такие истории идут на ура. Мне тоже было интересно послушать. Вдруг
парнишка, что сидел по правую руку от меня, скатился на пол. Рассказчик замолк, все обратили внимание на упавшего. Двое парней и офицер сразу кинулись к нему на помощь. Мне почему–то показалось, что он дурачился, но это было не так.
–Умер! – приложив палец к его шее, сказал человек в форме.
Как умер? – хором произнесла толпа.
Глаза у парня были стеклянные и смотрели в одну точку, казалось даже что на меня.
Так умер… Пульса нет, – тихо сказал офицер, закрывая ладонью глаза покойнику. – Похоже на инсульт, такое иногда случается, – добавил он.
Грузовик остановился, офицер о чем–то долго говорил с водителем. Мы нервно курили на улице, изредка заглядывая в кузов, где лежало тело бедняги. Была какая–то надежда, что он еще встанет, и скажет нам, что это шутка. Мы все посмеемся и поедем дальше. Но, увы, нет, парня накрыли военной накидкой, и грузовик тронулся дальше. Так получилось, что все мы сидели на скамьях в кузове, а тело лежало прямо посередине, изредка покачиваясь на поворотах. Похоже, что моему камушку это нравилось, он стал очень холодным, прям ледяным и обжигал грудь. Странно, но это доставляло мне неописуемое удовольствие. Словно домашняя кошка, алмаз Хоупа сидел на груди и мурлыкал, когда кто–то рядом умирал. Радость камня сопровождалась зеленым свечением. Я посильней прикрыл грудь, чтобы не вызвать подозрения. Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча, иногда посматривая на тело бедняги. На тот момент в моей голове вертелся такой план - пусть грузовик заедет подальше, тогда я и выпрыгну из кузова. Но было уже поздно, мы повернули к какой–то пристани. Несколько боевых кораблей стояли у пирса, покачиваясь на волнах. Их мощные орудия были грозно направлены в воздух. Грузовик еще раз повернул, на повороте нас чуть занесло. Тело подкатилось к моим ногам - ком рвоты подступил к горлу, но я сдержался. Машина остановилась.
Приехали, выходим! – произнес офицер.
Дружно один за другим мы повыпрыгивали из кузова. Последние двое взяли тело и понесли за офицером. Оставшиеся семеро, включая меня, последовали за моряком, назвавшимся Шкипером. То ли фамилия была такая, то ли прозвище. Моряк завел нас в большое здание, и со стороны мне показалось, что это какой–то завод. Я был прав - перед нами предстал судостроительный завод Германии сокрушительных размеров! Здесь и произошла моя первая встреча с «UB–65», когда мы вошли – уже была собрана часть корпуса. По всюду сверкали искры, сварочные работы не останавливались ни на минуту. Только сейчас я понял всю суть слов офицера–зазывалы о том, что народу катастрофически не хватает. На каркасе подлодки суетились всего пять-восемь человек. Такими темпами субмарина строилась бы еще лет сто, не меньше.
Мысли о побеге покинули меня. В город уже было не вернуться, и я решил испытывать судьбу дальше. Самое главное – камень был на шее и грел мою душу, иногда даже обжигал. Спустя неделю нас обучили монтажному и кораблестроительному ремеслу, и все пополнение принялось за работу. В этот раз я почувствовал приятное ледяное тепло, сваривая между собой отсеки лодки. Пошарив рукой под кофтой, я взял в кулак алмаз Хоупа и тут же его отбросил, оборвав при этом цепочку, на которой он висел. В этот раз камень был настолько ледяным, что я получил ожог - моя рука посинела. Кристалл полетел далеко вниз, в недра субмарины, оставляя за собой призрачное зеленое свечение.
Райнер! Что у тебя там? Все в порядке? – донеслось снизу. Кто–то из ребят услышал мою возню наверху.
Да! – отозвался я.
Ладонь посинела целиком. Я спустился и доложил о травме первому офицеру, попавшемуся мне на глаза. На два дня меня отстранили от работ. Как же я могу быть без кристалла? А вдруг его кто– нибудь найдет! Тем временем медальон не скучал… Повиснув где–то в трюмах субмарины, он продолжил свое любимое дело.
Первый несчастный случай произошел на следующий день после моей травмы. Ослепнув на долю секунды от сварочных искр, один из наших парней потерял равновесие, покачнулся и с криком полетел головой вниз - он разбился насмерть! Характерный хруст шейных позвонков надолго останется в памяти его товарищей. Случай сочли несчастным и продолжили строительные работы.
Второй парень занимался электрикой. Кстати, это тот самый шутник, что подколол офицера в грузовике, – он был славным парнем. Как–то утром водила грузовика, привозившего материалы для субмарины, завелся, сдал немного назад и почувствовал, как наехал на что–то мягкое. Бедняга–электрик даже не успел вскрикнуть. Накануне он сильно напился вечером и уснул прямо под машиной, зарывшись в груду хлама из старой одежды. Шофера выворачивало раз пять, пока он отмывал колеса грузовика от кусочков еще теплых мозгов и кишок.
В ангаре, где возводили лодку, находились также разные станки. Какие–то могли выплавлять мелкие детали, в других производились заготовки только для двигателя, третьи - штамповали различные болты и крепежи. В общем, один из таких аппаратов числился за двумя работягами – Адлером и Ерсом, родными братьями. Работа в тот день кипела, сроки поджимали, и все суетились, как пчелы возле улья! Не обошлось и без нарушений техники безопасности: все прекрасно знают, что нельзя засовывать свои конечности во включенный аппарат. Однако, младший Ерс пренебрег этими правилами. Его часы зацепились за рычаг и соскочили внутрь машины - это был подарок Адлера. Младший брат, не долго думая, сразу потянул руку за ними. Часы он взял, но станок не пожелал отдавать их обратно. Раздался шум двигателя и машина начала потихоньку затягивать в себя работягу. Ерс закричал, но было слишком поздно. Металл и точный механизм часов уже перемешались с человеческой плотью. Адлер успел выключить зло–машину только тогда, когда рука младшего брата полностью была перемолота до плеча. После этого случая братья бежали, и их больше никто не видел.
Инцидент дал о себе знать, и поползли слухи, что люди гибнут на этой лодке, как мухи. Рабочие прозвали субмарину «колесницей морского дьявола». Многие отказались работать, но вскоре явился главный и ответственный за строительство офицер. Он выслушал работяг, затем приказал усилить меры безопасности и пообещал поднять мужчинам жалование – в проклятия он верил. Вскоре меня выписали, и я словно сумасшедший побежал к лодке. Воображение рисовало картинку, в которой кристалл сам летел ко мне в руки и я извинялся перед ним, за то, что так грубо сорвал его с шеи. Но на деле оказалось совсем не так – место, где я работал, уже заварили, и искать алмаз Хоупа мне пришлось внутри. Я был вне себя от ярости! Спустившись в трюма я излазил каждый уголок субмарины с фонариком – тщетно. Ничего! Оказавшись в полном смятении, я осел на какую–то железяку и заплакал, как вдруг стало немного светлее, затем еще светлее. Камень был где-то здесь. Я обернулся и чуть язык не проглотил от страха - в груде металла показался тот самый парень, что разбился насмерть. Он двигался медленно, голова была запрокинута назад. Мне казалось, что у него вообще нет шеи и позвоночника – так мерзко он передвигался. Он ковылял по направлению ко мне и что–то сипло мычал. Сердце ушло в пятки… Я врос в борт лодки, словно дерево корнями в землю! Мертвец приближался, голова покачивалась в такт его шагам – то вправо, то влево. От него исходило яркое зеленое свечение. Из того места, где раньше был кадык, теперь доносилось противное булькание.