Отец Тедерик поднял распятие и, прокашлявшись, стал громко читать молитву. Начал он с
«Молитвы Господней» :
Отче наш! Сущий на небесах! Да святится имя твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя и на земле как на небе! – движок подлодки зарычал и вспыхнул ярким зеленым светом. Похоже что кристаллу это не нравилось…
Хлеб наш насущий дай нам на сей день! И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим! – громко воспевал священник.
Тут двигатели бешено заработали и подлодка сама себе дала команду "полный ход"! Мы пошатнулись, Оли упал, но тут же поднялся. Сердца бешено колотились, словно мы пробежали стометровку, напряжение нарастало. – И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого! – на этой фразе стало происходить то, отчего любой, бы человек потерял сознание!
Невидимка выбил библию из рук отца Тедерика, распятие отскочило в другую сторону.
Неведомая сила приподняла священника над двигателем и голос из ниоткуда произнес:
– Отец Тедерик! Вы слабо подготовились, – раздался противный смех, похожий на кашлянье умирающего пса. Винты и гайки двигателя сами открутились и попадали на пол! Предохранительная крышка отлетела в сторону. Детали движка работали со страшной силой, казалось, субмарина сейчас разлетится на мелкие кусочки. Зависшего в воздухе священника евсего обдало паром, так что кожа покрылась мелкими красными пузырями. Он закричал и мы кинулись ему на помощь, но мощная неведомая сила откинула нас назад. Я встретился головой с переборкой. Оли и Райнер тоже что–то смели в полете, но приземлились более удачно. Из моей головы вдоль переносица пошел горячий ручеек.
Броняха закрылась сама, очень быстро и со скрежетом. Маховик повернулся до упора, без всяких человеческих усилий! Крики священника резали нам уши до тех пор, пока не сбежался весь экипаж. Рихард кричал что-то без умолку, мы впятером уже пытались повернуть маховик, – тщетно.
Затем раздался звук лопнувшего шарика или пакета, и броняха сама отворилась. Отец Тедерик разлетелся на сотни тысяч мелких кусочков, пар только усиливал свежий запах крови и мяса священника. Оливера вывернуло на изнанку - так закончился еще один кровавый день существования субмарины. Меня уже ничто не могло удивить, все самое страшное я уже видел...
... Я уже перестал следить за числами, днями и временем. Сегодня меня, Райнера и Оли отправили в машинное отделение оттирать останки отца Тедерика, сославшись на то, что мы стояли, ничего не делали и, главное, не смогли помочь бедному священнику. Взяв в руки мыльные средства и тряпки мы принялись за работу. Некоторые места мне пришлось оттирать зажмурившись. К концу работы у нас было целых три жестяных ведра кусочков священника. Ни я, ни Оли, ни Райнер перед таким занятием решили не завтракать. Я смывал мыльную пену начисто, и двигатель уже почти блестел, когда вдруг, в глубине двух метров мелькнул зеленый свет.
Мииилс, подойди поближеее… – прошипели оттуда.
Я обернулся назад – ребята молча занимались влажной уборкой.
Парни! Вы слышали? – изумленно спросил я.
Слышали что? – не поднимая головы, переспросил Райнер. Оли лишь мельком взглянул в мою сторону.
Ааа… Ничего, послышалось наверное, – сам себе под нос буркнул я.
Надо как можно скорее закончить эту работу и идти спать, – ныл Райнер.– Хотя после такого вряд ли уснешь.
Я был с ним абсолютно согласен. Спать я сегодня точно не буду, да и есть еще дня два тоже.
Мииилсс, – прошипел двигатель. Я вздрогнул. Моряки сзади меня не слышали того, что слышал я.
–Подойди ближе.. Мы не обидим тебя, – убеждал неприятный голос.
Не зная как быть, я повиновался говорящему. Подошел вплотную к движку и оцепенел от страха. Все детали сами раздвинулись, и прямо передо мной появился кристалл Хоупа – размером с кулак, весь зеленый и такой манящий. Тряпка выпала у меня из рук и я потерял дар речи. Камушек сиял, но не так сильно, как рассказывал Райнер. Я закрывал все спиной, и парни скорей всего не видели, чем я занимаюсь.
Возьми его англичанин! Бери, – манил голос.
Я потянулся к сокровищу, приятный холодок от медальона пробежался по моей руке. Я бережно взял камушек и положил его в карман, немецкая роба была свободной, и, будь у вас в кармане брюк хоть буханка хлеба, это мало кто заметил бы.
Береги и храни его, как свою дочь, – протянул страшный голос. Мне это не понравилось, но я ничего не мог с собой поделать, будто чревовещатель засунул в меня свою руку и управлял сейчас мной.
Милс, ты долго там? – Райнер сидел на пятой точке, совсем обмякший, с закрытыми глазами и видно было, что он поработал на славу. Все мы тогда выглядели как после кровавой бани.
Вопрос оказался неожиданным, я слегка вздрогнул.
У меня все! – быстро ответил я.
Двигатель и все машинное отделение были как новенькие. Заведи сюда любого, у него бы и мысли не возникло о чем–то плохом, не то что о кончине священника. Я еще раз взглянул на то место, где мне вручили кристалл Хоупа. Все было тихо. Если бы не камушек в моем правом кармане, я бы подумал что это сон. Не знаю по какой причине, но я не стал говорить товарищам о случившемся. Мы закончили работу и разбрелись по своим каютам.
Всю ночь я разглядывал камень, каждый его миллиметр был осмотрен мною. Я восхищался им, как мог! Мне ничего больше не было нужно, камень был у меня.
Милс! Ты нас слышишь? – донеслось из под моей кровати. Я бросил взгляд на пол – под моей койкой вспыхнул зеленый свет и всю каюту озарило.
Дааа, – напряженно ответил я.
Тебе нравится этот камень? Ты хочешь навсегда быть с ним неразлучным?
Хочу! – быстро ответил я.
Адреналин в крови подскочил до предела. Я действительно хотел, чтобы медальон был всегда со мной! Но не так как у Райнера на шее, ведь в один прекрасный момент я его мог также его потерять. "Нет, он должен быть во мне", - проскочила сумасшедшая мысль. Голос под кроватью, похоже, хотел этого не меньше моего.
Встань, англичанин, и открой верхний ящик стола, – прошептали из–под кровати. Я повиновался.
Наступил следующий день. Мы с камнем Хоупа стали неразлучны. Мне не нужен был Райнер, а Оливера я вообще не хотел больше видеть. Моя семья? У меня нет больше семьи. Я хотел просто лежать и наслаждаться тем, как камень переливается на свету. Теперь медальон был счастлив, и я тоже
Сегодня мы должны были подняться на поверхность в приказном порядке. Затем развернуться и взять курс в родной порт. Когда настало время всплыть на поверхность, «UВ–65» не пожелала этого делать. Внутрь судна из неоткуда стала просачиваться забортная вода и вскоре добралась до аккумуляторных батарей, из–за чего корабль наполнился ядовитыми газами. Подлодка пошла ко дну, осела на грунт и всю субмарину озарил ярко–зеленый свет. Появился призрак лейтенанта, все как положено – руки на груди крест-накрест. Может, мы все умрем? Мою каюту открыли, взяли меня под руки и вывели. Началась борьба за живучесть. Вода дошла до уровня колена. Матросы изо всех сил выкачивали огромными насосами воду, но она не уменьшалась, а, наоборот только прибавлялась. По пути меня перехватил Оливер, сказав остальным бойцам, что я нужен для помощи. Мы в суете добрались до торпедного аппарата. Вода сочилась отовсюду. Это конец.
Лезь! – скомандовал Оли.
Но как же ты? – наигранно спросил я.
Лезь, я тебе сказал! – скомандовал Оли. – Глубина не такая большая, всего двадцать-двадцать пять метров, поэтому сможешь за пару минут всплыть сам. Только как следует задержи воздух в легких! Принцип действия торпедных труб прост: две крышки, обе, естественно, закрыты. Я открываю одну, ты влезаешь. Главное - без паники, медленно продвигаешься вперед, затем упрешься головой во вторую крышку. Стуком дашь мне знак. Я закрою первую крышку и открою вторую и таким образом, запущу воду вовнутрь, и вода заберет тебя. Затем - вторую крышку, как только ты покинешь торпедный аппарат. Всплывай без паники, но в то же время побыстрее. Рассчитывай только на кислород в своих