Здравствуйте, капитан, – в холле появился невысокий толстый офицер с моноклем на правом глазу. Морской мундир сидел на нем как влитой. Боевые знаки отличия и медали сверкали, говоря о высоком чине офицера.
Все никак не налюбуетесь доспехами моих предков? – пошутил он, потягивая красное вино из большого хрустального кубка.
Да, милый Гельмут, вы не перестаете удивлять своим интерьером, – промолвил командир и крепко пожал руку толстяку. – У нас есть для вас ценная информация, – серьезно сказал Палач, – Не так ли, Фрэнк? – спросил он, повернувшись ко мне. Я судорожно закивал головой, всем видом давая понять, что я готов всех и вся сдать и тем самым помочь моим любезнейшим врагам.
Ну что же, сразу к делу, господа! – сказал Гельмут и повел нас в гостиную. Двое солдат остались на входе, мы зашли в большое помещение. Главную стену кабинета офицера украшал яркий римский флаг. У окна с шикарными занавесками стоял большой стол, видимо сделанный на заказ. Толстяк не на шутку увлекался древним оружием, символикой и доспехами.
Выпьете, Рихард? – предложил он.
Нет, спасибо, я за рулем, – отшутился капитан. – Мой юный английский друг хочет вам кое-что поведать – дал мне намек Палач.
Пульс стал набирать обороты, словно дорогая гоночная машина. Сердце заколотилось, на лбу выступили капельки холодного пота. Я попытался вспомнить, что же наговорил Рихарду на борту его подлодки о нашем флоте. Как назло, в голову ничего не приходило…
Может, ему помочь? – нахмурился Гельмут и потянулся к кобуре своего пистолета.
Нет, не стоит! Он добрый малый, и сейчас сам все расскажет, – поддержал меня на удивление капитан.
Действительно - мой разум стал судорожно собирать мозаику в единую картинку, и уже через пару минут я стоял у морской карты и нагло врал немцам про задумки и планы английского флота. И они мне верили, по крайней мере, так казалось, и тот факт, что я еще был жив, доставлял мне неописуемое удовольствие. В течение двух часов я сочинял такие сказки, в которые уже сам начинал верить. В кабинете стало душно, сильно заболела голова.
Гельмут что–то записывал у себя за столом и небольшими глотками попивал красное дорогое вино. Вскоре мы закончили.
Это все? – задал мне вопрос толстяк.
Да, – твердо ответил я.
В голове промелькнула мысль о том, что рано или поздно байки раскроют и мне не поздоровится, но это будет потом. А сейчас мы уже собрались в холле, и я еще раз восхитился рыцарем с его погнутым забралом. Удар вражеского оружия точно пришелся в голову, и не было бы этого шлема
воин бы вмиг оказался без головы. Перед уходом Рихард по–дружески попросил прислать священника на подлодку, чтобы команде «UB–65» стало жить легче. Может, тогда они прекратят нести чушь про призраков и приведений. Больше всех паниковал Педерсон и командир не любил его за это. Со слов Оли
Педерсон, единственный кто видел смерти экипажа и чаще других встречал призрак лейтенанта. Офицеры пожали друг другу руки, обнялись, и мы выдвинулись к субмарине. Подходя к пристани, Рихард заметил суету вокруг лодки. Почему–то я знал, что нас ждет что–то страшное и неприятное по возвращению на борт «UB-65»! Мы поспешили.
Что здесь происходит? – крикнул издали капитан.
Мой капитан! Шульц исчез! – в панике выдохнул вахтенный офицер.
Как исчез? Куда исчез? – Рихард грозно пошел на моряка.
Простите, но говорят, что он просто шагнул в воду и все! Больше его не видели! – как бы не веря своим словам, виновато и в то же время испуганно произнес немец.
Командир остановился в полушаге от вахтенного и замер.
Когда это случилось? – грозно спросил он.
Минут десять назад, – раздался неуверенный ответ из толпы моряков.
Часть экипажа бессмысленно хлопала глазами и стояла у мостика, перекинутого на субмарину.
Остальные продолжали грузить провизию и припасы.
Всем на поиски, немедленно! Англичанина запереть в каюте! – отдал приказ он. Проходя по мостику, мы услышали истошный крик одного из матросов:
ШУ-У-У-ЛЬЦ! – кричал старик Вернер.
Вся команда ломанулась на нос субмарины. Старый моряк, замерев, пялился в воду, прямо в одну точку. Приковылял Рихард, я был рядом с ним.
Что ты видел, Вернер? – спросил капитан.
Я, я… я-я–я – нижняя челюсть моряка ходила ходуном, будто он лицом к лицу встретился со смертью. Руки не слушались, ноги тоже. Речь моряка была скованна, слова давались ему тяжело.
ЧТО? ТЫ! ВИДЕЛ! – Палач уже кричал.
Кап-капитан! Из воды-ы на ме-е-ня смотрел Шу-у-льц!!! Я, я-а-а кля-янусь, вокруг него было странное зеленое сияние! Он смотрел и мани-ил рукой к себе! Он зва-ал нас, кап-капитан! – со страхом заикался старый морской волк.
ЗАТКНИСЬ! НЕМЕДЛЕННО ЗАТКНИСЬ! – в бешенстве орал Рихард.
Он резко выхватил пистолет из кобуры и сделал три выстрела в старика Вернера. Тот схватился за грудь обеими руками, упал на колени и скатился по лодке в темную воду. Раздался звук упавшего в океан тела, словно кто-то выкинул мешок с картошкой. Все стояли молча, и пребывали в состоянии шока. Давненько Рихард не устраивал такого спектакля. Я еще раз убедился в том, что прозвище
«Палач» капитан получил не зря.
Слушай меня, команда! – запихивая пистолет в кобуру, начал капитан. – Если я хоть намек, хоть полсловечка услышу о нечисти, духах, мертвецах и прочей дребедени, вы, господа, пойдете прямиком в гости к Шульцу и мистеру Вернеру, которые уже кормят морских червей. Я пристрелю каждого, как собаку, если хоть что–то услышу о нечисти, – не унимался капитан.
Его грудь тяжело вздымалась под офицерским плащом. Когда он кричал, из его рта вылетали слюни. Словно адский Цербер, он обрушил свой гнев на команду, извергая ужас и тьму своими угрозами. Затем он умолк, и все разошлись по своим местам. Меня отвели в мою тюрьму.
Как выяснил Оли, мистер Вернер действительно видел мертвого Шульца в воде. Я уже пожалел, что вернулся на подлодку. Но выбор был невелик: или вернуться на борт «UB-65» или ночевать на дне океана. Меня настигло неприятное предчувствие, что все это только начало ужасного конца.
По пути в свою каюту я встретился взглядом с … как его там – с Райнером, он злобно проводил меня глазами и исчез в трюмах субмарины. Мне стало как–то не по себе.
апреля утро
Подлодка стала прогревать двигатели и злобно забурчала, как бы намекая мне «Милс, ты даже не представляешь, во что ты ввязался…» Назад пути не было. Я сидел на полу каюты, скрестив ноги, и шатался взад-вперед, как умалишённый. Через час к нам пришел священник и его разместили недалеко от меня. О смертях экипажа вышестоящему командованию никто не сообщал. Наверху знали – Палач распоряжается своей командой так, как считает нужным, то есть правильно. Лодка заскрипела, затрещала, и мы покинули порт.
Я закрыл глаза.
Воображение разыгралось, и в каком–то темном пространстве передо мной стали всплывать фигуры одна за другой: моя команда мертвых рыбаков – они проплывали на старенькой шхуне, молча смотря вдаль, обреченные и такие беззащитные перед войной. Деревянный ангел на носу лодки, обреченно держал меч острием вверх. За ними показался французский кораблик со всем его экипажем и детьми, они также медленно парили надо мной в тумане. Те самые мальчик и девочка печально махали мне руками. Кораблик сменила какая–то бухта, там, на мостике, стояли моряки в немецкой форме. Позже я разглядел их – это были ребята, когда–то погибшие на проклятой субмарине «UB–65». Кого–то из них я знал или просто видел в лицо, некоторые моряки мне были незнакомы. Все стоявшие на пристани, один за другим, медленно шли к концу мостика. Плюх! Первый шедший молча шагнул в мутную бездну. Бултых! Затем второй! По очереди, как у булочной лавки, они продвигались вперед. Головы у всех были опущены, лица бледно–зеленые. Мне было неприятно на это смотреть, но я должен был знать, что же еще преподнесет мой воспаленный ужасом мозг. Я сильнее сжал глаза и стиснул зубы. Матросы и офицеры, казалось, бесконечно падали в воду. Пульс участился, я стал как бы пристальнее