вглядываться в картину. Зеленый туман окутал всю бухту. На мостике появился тот самый лейтенант: руки скрещены на груди, голова гордо смотрит вдаль, офицерский плащ развивается. На лице нотки грусти и тоски, будто он хотел вернуться к команде.
Вдруг что–то быстро метнулось от одного большого камня к другому! Я присмотрелся лучше. Немецкая форма, тельник… Это моряк! Шевроны с «UB–65»! Бог ты мой, да это Педерсон! Какого… ?! Какого черта он там делает?! Весь испачканный в саже и крови, он выглядел не так, ка все. Кожа живая, есть румянец, хоть и тусклый, но есть. Здесь что–то нет так! Мое сердце бешено заколотилось. Тучи стали сгущаться над бухтой, я открыл глаза. Что это за видения такие? И что ты там делал Педерсон?
К вечеру все прояснилось. Отчасти мои видения оказались вещими. Спустя час или два, как мы вышли из бухты, команда не досчиталась матроса Педерсона. Воспользовавшись суетой с Шульцом, он просто сбежал! Бедняга не выдержал всего этого морского ада. Я его прекрасно понимал, еще немного, и я сам сойду с ума или сойду за борт, прямиком в воду. Наверное, Рихард был рад побегу моряка. Ведь Педерсон был главным паникером и распространителем вестей о призраках и прочий ужасах на субмарине. Мне кажется, еще немного, и Палач сам бы пристрелил его, как он это сделал с ни в чем неповинным Вернером. Время работы моих век, похоже, подходит к концу, они закрываются.
Сегодня завтрак принес другой немец. Он грубо кинул тарелку в мою сторону и закрыл за собой дверь. Я был так голоден, что принялся жрать прямо с пола. Где же Оли? Почему он не зашел? Наверное, он сильно занят, так как другой причины просто и быть не может. Мой друг всегда заносил завтрак, обед и ужин.
На подлодке нарастало напряжение. Но экипаж уважал, а скорее боялся своего командира и поэтому все вели себя так, как будто ничего не случилось. Со стороны это выглядело ужасно - каждый молча исполнял свои обязанности и боевые задачи. Один я не знал, для чего нужен им, и как долго пробуду в плену. Ближе к обеду экипаж на лодке притих, меня это настораживало. Видно капитан собрал всех для очередного запугивания, либо у них что–то там важное. Неожиданно субмарина сбавила ход, затем полностью заглушила двигатели.
Стоп машина! – донеслось откуда–то из переборок.
Я вздрогнул и припал ухом к стенке. Все замерло, изредка слышались перешептывания командира и экипажа.
Поднять перископ! – скомандовал Рихард.
С характерным лязганьем стеклянный глаз поднялся и застыл в одном положении. Снова тишина. Наверное, они увидели то, чего не должны были видеть!
Русская субмарина капитан! – доложил шепотом матрос Рихарду. – Что будем делать?
Командир задумался, снял фуражку и вытер платком холодный пот со лба. Он был отличным воином, тактиком и моряком. Но русские – это сыны морского дьявола. Они прекрасно научены, выносливы и хитры. Если завязывать с этими волками бой, то далеко не факт, что мы выйдем из него победителями.
Мой капитан! – выдернул моряк из раздумий Рихарда.
Что там у нас? – спросил командир. – Дай–ка взгляну.
В перископе была следующая картина – русская субмарина дрейфовала на волнах. Рубка была открыта, трое матросов возились на борту. Двигатели работали, но не в полную мощь. Враг был повернут к нам кормой - в общем, мы вовремя затихли.
Сам Бог преподнес нам русских на блюдечке! – злорадствовал командир подлодки.
Рихард еще раз все продумал и проанализировал. «UB–65» была расположена как раз торпедным аппаратом к русской субмарине - идеальное положение для выстрела.
Будем атаковать! – донеслось до меня сверху.
Я вздрогнул. Ох, как мне не хотелось, чтобы мы разменивались торпедами или хоть как–то обращали внимание друг на друга. Господи! Давайте просто погрузимся на недостижимую глубину и пойдем своим курсом дальше. Ну, пожалуйста!
Паника потихоньку начала просыпаться во мне. Но было слишком поздно. Командир отдал приказ, и весь экипаж засуетился, словно маленькие муравьи в муравейнике. Я закрыл глаза и стал молить Бога.
Курс ноль-семь-шесть, расстояние тысяча триста ярдов, тридцать секунд до точки выстрела, – доложил матрос.
Прекрасно! Носовые аппараты к бою! – скомандовал Рихард.
Есть торпедные аппараты к бою! – продублировал матрос.
Превосходно! – промелькнуло у меня в голове. – Что может быть лучше, чем получить пару– тройку сочных торпед от славных русских парней, – бесился я.
Огонь! – крикнул Палач. Казалось, эта команда донеслась до каждого уголка нашей субмарины, повторяясь огонь – гонь – онь – онь… Шум в моей голове! Затем тишина. Вдруг раздался крик со стороны торпедного аппарата! Спустя минуту подлодку толкнуло. Огромные воздушные пузыри вырвались наружу - торпеда пошла, начала ускоряться, словно дельфин, набирая скорость с каждым пройденным метром.
Десять секунд, мой капитан, – доложил матрос. Рихард кивнул.
Что там за чертовщина? Почему не сразу выстрелили? – начал гневаться командир. – Кристиан! Немедленно в торпедный отсек, проверь, что там у них!
Есть! – резко ответил молодой моряк, и пригнув голову, побежал выполнять приказ.
Мимо! – на выдохе произнёс моряк, смотревший в перископ.
Как мимо? Черт! Доли секунды не хватило, идиоты! Почему сразу не было выстрела? – свирепствовал командир.
Он оттолкнул своего зама и быстрым шагом заковылял в сторону торпедного отсека:
Срочно погружаемся, убрать перископ! – уходя, скомандовал Рихард.
Подлодка стала погружаться. Рихард был прав, до цели не хватило буквально чуть–чуть. Русские, словно чуя беду, стали готовиться к погружению и продвигались на малом ходу вперед. Это и спасло им жизни, наша торпеда прошла в трех метрах от кормы русской субмарины. Моряки подняли тревогу, но мы уже были глубоко под водой. У торпедного аппарата слышались возня и крики - Рихард дубасил матроса–торпедника, что есть силы, обрушивая на него всю мощь своей тросточки.
Бедняга не смог объяснить командиру, что за секунду до выстрела прямо перед ним всплыл призрак лейтенанта со скрещенными на груди руками. Появился в зеленом свечении и исчез в правом борту «UB–65». Естественно, матрос молча получал и знал, что правда о призраке лейтенанта приведет капитана в бешенство. Избив матроса, Рихард быстро отправился к себе в каюту и заперся там. Позже торпедник рассказал заму капитана, Ханку Лорейну, настоящую причину промаха торпеды. В отличие от бешеного командира субмарины, его правая рука был более спокойным и рассудительным человеком. Выслушав моряка, Лорейн сделал выводы – пора священнику браться за дело.
Ужин принес Оли и сразу же извинился, что не смог зайти утром, так как было слишком много суеты. Теперь, к моему огорчению, он станет появляться реже, пока все не уладится. В бухту, где мы останавливались пополнить провизию, уже передали сигнал о побеге Педерсона. Его объявили в дезертиры и военные преступники, и уже искали. Что–то мне подсказывало, что навряд ли они его найдут.
Также я рассказал Оливеру про свои видения.
Почему мы промахнулись? – поинтересовался я.
Ты не поверишь…
Снова эти призраки? – спросил я.