– Видимо, надо проколоть уши, – решила Коллин, когда открыла коробочку из серого бархата.
Рич много раз видел, как она носила украшения на ушах, но ему никогда не приходило в голову проверить застежку. Сережки ведь все одинаковые.
Теперь он стоял и смотрел, как она наливает в сковородку тесто. Семьсот двадцать акров. Не говори ей. Не сейчас. Подожди. Выбери правильное время. Рич глубоко вздохнул, повернул ручку и толкнул дверь:
– Пахнет замечательно.
Коллин утерла щеки тыльной стороной ладони, оборвав свою песенку на полуслове. Глаза у нее были красные.
Издалека Коллин показалось, что толпа, собравшаяся у поворота на лесопилку и перегородившая дорогу к общественному центру, что-то празднует. Рич похлопал по карману своей рубашки с жемчужными застежками – рубашки, которую Коллин гладила перед каждым рыбным пиршеством, – убедился в том, что его зубочистки на месте. Снаружи лил дождь, но окно пикапа оставалось приоткрытым, чтобы впустить в машину свежий воздух. Сквозь щель величиной в полдюйма доносился рокот голосов.
– Это что? – спросил с заднего сиденья Карпик.
Рич сбросил скорость. Щелкал сигнал поворотника, дворники машины двигались туда-сюда, размазывая по лобовому стеклу дождевые капли. Впереди стояли, взявшись за руки, четверо протестующих: бородатый мужчина в хипповской бандане, женщина в старой армейской куртке. Коллин покраснела, когда поймала себя на том, что разглядывает толпу в поисках Дэниела. Каждый раз, когда она вспоминала про свою малышку, она заставляла себя переключаться на мысли о нем.
С этого расстояния легко можно было разглядеть плакаты. Вот один, с нарисованной планетой Земля и подписью: ЛЮБИ СВОЮ МАТЬ. Следующий, с деревьями: ЛЕГКИЕ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ. Одинокая секвойя: Я РОСЛА ЗДЕСЬ ЕЩЕ ДО КОЛУМБА.
– Хватит приносить в жертву невинных! – скандировала толпа. – Спасем Проклятую рощу!
Коллин прищелкнула языком.
– Когда они уже успокоятся?
– А что они делают? – снова спросил Карпик.
– Ничего, – хором ответили Коллин и Рич.
Карпик вертелся, когда она надевала на него парадную желтую рубашку, затем принялся ныть, что манжеты ему жмут. Сейчас он с интересом подался вперед, натягивая ремень безопасности. Сзади остановился пикап. Раздался рев клаксона. Рич покосился в зеркало заднего вида.
– Нельзя вставать между Доном и бесплатным обедом, – отметил он.
– Они так и будут тут стоять? – прошептала Коллин.
– Сейчас узнаем.
Рич вдавил сцепление, и пикап покатился в сторону толпы.
– Рич…
Протестующие расцепили руки и разошлись в стороны, еще громче скандируя свои лозунги. Коллин почувствовала острое желание сползти по сиденью вниз.
Дон Портер стоял на посыпанной гравием стоянке, заложив большие пальцы за подтяжки, и наблюдал, как толпа блокирует еще один пикап.
– Помнишь, как эти природолюбы из Лиги приходили сюда и предлагали выкупить древесину, только чтобы мы не трогали деревья? – обратился он к Ричу, когда они выбрались из машины. – «Спасите секвойи». Вот это деньки были. Только вот эти клоуны ни шиша покупать не собираются. Просто хотят, чтобы мы без работы остались.
– Надо бы Харви позвонить, – произнес Гейл Портер.
– Чего они вообще хотят? – спросила Коллин.
– Захапать себе тысячу триста акров девственных секвой? – Дон хмыкнул. – Разбежались. Им только дай волю – они все побережье превратят в один большой древесный музей. Им растения важнее, чем живые люди.
Карпик понесся к зданию – он с нетерпением ждал встречи с кузенами. Раздался рев клаксона, перекрывающий крики толпы:
– Хватит приносить в жертву невинных! Спасем Проклятую рощу!
– Ты идешь? – Рич придержал входную дверь.
Внутри, в кафетерии, столы уже поставили ровными рядами, а люди выстроились в очередь, огибающую буфет, словно змеиный хвост.
– Вот вы где. – Увидела их Марша, когда они подошли отметиться к регистрационному столику. – Уже видели этих клоунов? – Марша закатила глаза, оторвала три лотерейных билетика и вручила их Коллин. Марша все еще работала в главном офисе лесопилки и до сих пор просила Рича передать газетные кроссворды для Коллин, хотя та уволилась с работы еще до рождения Карпика.
Коллин смотрела, как Карпик ведет Рича через всю комнату к столику, за которым расположились Энид, Юджин и их ребятишки.
«Я сейчас должна была рожать, – подумала Коллин. – Должна была лежать на спине в родильном отделении. Нет. Нет, подумай о чем-нибудь другом».