Легкая бензопила модели Хуксварна болталась у него на поясе, набираясь сил перед работой. Рич с нетерпением ждал, когда наконец сможет вонзить ее лезвие в древесину – пойдет, как горячий нож сквозь масло.
Он набросил веревку на следующую ветку, и в этот самый момент раздался механический рев зуммера, оповещающего о перерыве на ланч, да такой громкий, что Коллин наверняка услышала его даже за три хребта отсюда. Прошло почти десять лет с тех пор, как Вирджил откинул копыта, а Мерл продался городским придуркам, которые перевели их на электрический зуммер, а Рич все еще скучал по старому паровому свистку. Он поднял голову: подмышки секвойи заросли папоротником, лобарией и оранжевым лишайником.
«Тут, наверху, совсем другой лес», – говаривал Ларк.
Снова зазвенел зуммер, объявляющий обед. Ровно десять тридцать, по регламенту Дона: перерыв на ланч. Сукин сын отлично смотрелся бы в роли строгого школьного учителя. Рич вздохнул. Он только вошел в колею, но сейчас было не время злить Дона – фитиль его терпения прогорел почти полностью. Просто добраться до рощи уже было сущим испытанием. Сначала эти длинноволосые хиппи забаррикадировали дорогу, потом планы по заготовке древесины застопорились из-за какой-то экологической ерунды, взбредшей в голову лесному управлению штата. Мерл, конечно, смог подмазать колеса и в конце концов добился утверждения планов, но Дон воспринял все это дерьмо близко к сердцу. Рич бросил взгляд в сторону Хребта 24–7. Ему нужно было, чтобы Сандерс проложил дорогу в нижнюю часть рощи и срубил гигантские секвойи, расчистив место для сбора древесины на его, Рича, участке. Эта потребность зудела в нем, словно комариный укус. Но начни Рич задавать вопросы – и Дон вмиг его раскусит, а он ведь даже еще не успел ничего рассказать Коллин.
Рич спустился на землю и сбросил страховку и шпоры.
В ушах стоял гул пил. Слух у него было уже не тот, что раньше. В этом году на пикнике в честь компании Сандерсон раздал всем беруши. Вот только какой толк в берушах, если от неожиданно падающего бревна или летящей на тебя сверху ветки спасти мог только собственный слух? В былые времена им дарили бейсболки и фартуки для жен. Это Арлетт всегда выбирала всякую дрянь в качестве подарков, а потом ходила по округе и собирала благодарности – и конечно, все ее хвалили, чтобы оставаться у Мерла на хорошем счету. А теперь им дарят затычки для ушей размером с пару таблеток аспирина, а Арлетт даже не соизволила появиться. Рич опробовал их, когда рубил дрова на заднем дворе – в последнее время ему все чаще приходилось просить Коллин говорить погромче, так что он решил хоть так поберечь остатки слуха, – но эти штуки были ужасно неудобными. Одну он засунул так далеко в ушной канал, что она застряла. Повезло, что он вообще смог вытащить чертову штуковину.
Рот его наполнился слюной. Кусочек лимонного кекса пришелся бы как нельзя кстати. Когда Рич спустился к грузовику, то увидел, что Юджин донимает самодовольного мальчишку Сандерсона.
– Ты только посмотри на этого засранца, – хмыкнул Пит. – У него в мозгу и двух извилин не наберется.
Рич не знал, что больше злило Пита: то, что парень сразу получил должность водителя, в то время как все остальные начинали свой путь с натягивания чокеров, или то, что он был кровь от крови Мерла. Рич научился читать только в пятом классе, в то время как Пит уже перемножал в голове трехзначные числа, но их всегда объединяло то, что они оба были сыновьями лесорубов. В лесу диплом о среднем образовании ни шиша не стоил. В пятнадцать лет они вместе начали ставить чокеры, таская тросы толщиной с руку через огромные бревна, и Кламат был их лесным королевством, а Мерл – его наследным принцем, укатившим в частную школу.
Юджин похлопал Сандерсона по спине, и на тупом лице мальчишки расцвела улыбка. Юджин обладал несравненным талантом: он умел дать человеку почувствовать свою значимость.
– Что, тоже хочешь отсосать у Мерла? – спросил Пит. – Придется встать в очередь.